У Дениса и Артема биологию вела другая учительница. Однако, по слухам, в наступающем учебном году она намылилась в декрет. Их параллель должна была понести кару за все мыслимые и немыслимые грехи. За легкую и беззаботную жизнь.

Пучок глянцево сиял в лучах солнца. Женщина стояла неподвижно, наблюдая за происходящим. Одну ладонь она прижала ко рту, а пальцами другой вцепилась в ткань черной юбки. Даже в жару этот цербер носил темную юбку и вязаную кофту, которая висела на плечах, как на швабре.

Следователь отдал приказ обшарить крошечную хибарку для хранения садового инвентаря. Все его подчиненные в составе четырех человек набились внутрь (как им это удалось, одному богу известно) и принялись там греметь как слон в посудной лавке.

Пока они хозяйничали в несчастном домишке, дядь Юра скромно стоял в сторонке. С каждой секундой его шатало все сильнее. Взад-вперед, взад-вперед, как неваляшка. Из носа поползла нить густой желтой слизи. Наконец он не выдержал и рухнул костлявой задницей на землю. Если бы не случайно подвернувшаяся кочка, опрокинулся бы на спину.

– Что, стоять тяжело? – ухмыльнулся из дверного проема здоровенный жлоб, сдвигая пропотевшую фуражку на затылок.

– А ну, вышел оттуда и прочесал территорию! – прикрикнул на него следователь, подкуривая новую сигарету.

– Есть, – ответил жлоб, мгновенно понурившись. Потряхивая желеобразным брюхом, обтянутым голубой рубашкой, он принялся прохаживаться туда-сюда.

Из домика выкидывали ящики, покореженные тяпки с намертво присохшей грязью, два гнутых ведра, еще какие-то железки, рваные куски пленки для теплиц. Все это пребывало в таком негодном состоянии, что даже дачным ворам и цыганам до сих пор не приглянулось.

– Тут ничего, – сообщил занудный голос из домика.

– Видишь бочку? – спросил Артем у Дениса шепотом.

– Ну да. Сдвинута.

– Ага. И под ней яма такая нехилая, как будто что-то было закопано. А потом как будто выкопали.

– Ну да, похоже.

– Зуб даю, там был труп его женушки, теть Лены.

– И куда он делся?

– Не знаю. Может, сам ушел.

– Опять ты за свое…

– Тихо, они что-то говорят!

Опер встал над Юрием, уперев руки в бока и роняя сигаретный пепел прямо в дебри колтунов на голове алкоголика.

– Встать, быстро, – потребовал он.

Юрец, который даже сидя ухитрялся шататься, смог лишь невразумительно вымолвить слово «начальник», потом икнул и уронил голову на грудь.

– Встать, гнида, блядь! – «Начальник» рванул Юрия за рубашку. Тот повис на руке следака, словно поношенное пальто на вбитом в стену гвозде.

– Зачем эта яма? – спросил следователь и швырнул подозреваемого прямо в углубление, которое когда-то прикрывала сдвинутая бочка из-под воды.

Юрий упал на четвереньки и принялся ползать по рыхлой земле, жалобно всхлипывая.

– Я тебя, мудило, еще раз русским языком спрашиваю: что за яма?

– Ненаю, – ответил Юрий, скорчив страдальческую рожу и почти плача. – Я тут не был давно.

– Насколько давно?

– С год.

Следователь повернулся к Швабре Смерти, которая все это время неподвижно созерцала происходящее. Она была похожа на тощего истукана с какого-нибудь каннибальского острова.

– И что, мы просто так сюда приехали? – обрушился на нее следователь, придвинувшись почти вплотную и выпуская клубы дыма женщине в лицо. – Здесь же нет ни хрена никакого трупа вашей дочери! – Весь этот балаган его не на шутку разозлил.

– Я… я… я не знаю… – Кузнецова выглядела смущенной и растерянной. В присутствии учеников она никогда себе такого не позволяла.

– Не знаете, да?! – хрипло каркнул следователь.

– Я думала… я вспомнила, как… то есть, что у него, – она кивнула на зятя, – здесь участок. Подумала, он мог ее тут закопать. Не знаю… может, я…