Он помотал башкой, чтобы сбросить затянувшееся наваждение, и двинулся вверх по усыпанному щебнем склону под пьяные вопли: «Один лишь дедушка Ле-е-е-е-е-е-енин хороший был вождь…»

Когда он оказался в соседнем к своему дворе, ему опять нестерпимо приспичило отлить. Он встал между кирпичным домом и разлапистым кустом. Под звуки телевизора из окна первого этажа вяло заструилась по листьям жидкость. Из глубины куста циклопическим глазом глядела тьма.

В этом кусте жить можно, отметил про себя Юрий. Вот когда совсем не на что существовать станет, продам квартиру, постелю тут картон, приколочу пару досок и заселюсь. Зимой, правда, придется поискать вакантные теплые трубы, но это ничего. А тут будет летний коттедж. Если другие бомжи его со временем не отожмут. Время блатных разборок как-никак.

В кустах что-то принялось ворочаться с боку на бок.

Неужели ты, Юра, разбудил другого такого же алкаша, как ты? А то и вовсе – только подумать – нассал ему на голову!

Он спешно убрал свой вялый уд обратно в ширинку, двумя рывками застегнул заедающую молнию и направился к своему подъезду. Сзади было слышно, как разбуженный обитатель куста выбирается наружу и издает нечленораздельные звуки склеившимся ртом.

В подъезде было темно. Опять все лампочки свинтили или разбили. Где-то монотонно капало. Что-то шаркнуло по шершавому бетону. У соседей залаяла собачонка.

Юрий поднялся на пятый этаж, вошел в квартиру, захлопнул за собой дверь, включил свет в маленькой прихожей и посмотрел в зеркало, которое давно пошло черными пятнами по всей поверхности.

Ну и рожа…

Внизу хлопнула дверь подъезда. Сильно хлопнула.

Неровные, шаркающие, спотыкающиеся шаги. Хриплые звуки. Не то рычание, не то бурлящая в горле блевотина.

Неужели тот, кого Юра одарил ароматным теплым дождем, не поленился и отправился следом?

Он выключил свет. В этот самый момент шаги замерли напротив его двери. В десяти сантиметрах. Послышалось хлюпанье. А может, чавканье.

Он посмотрел в глазок.

7

– Здрасьте, теть Тань! – крикнул Денис женщине, нервными движениями развешивавшей белье на балконе четвертого этажа.

– Здравствуй, Денис, – ответила та, не глядя на него.

– Димка выйдет?

– Нет, сегодня не выйдет. – Из ее дрожащих рук выпала прищепка и клацнула об асфальтовую нашлепку метрах в трех от Дениса.

– Я сейчас принесу. – Он подобрал прищепку и мигом метнулся на четвертый этаж.

Когда тетя Таня открыла дверь, его обдало густым запахом сигаретного дыма. Видно, Димонов батя на кухне курил, и оттуда потянуло. У тети Тани глаза были красными. За ее спиной мелькнуло испуганное лицо Димона.

– Спасибо, Денис, – сдержанно поблагодарила она и закрыла дверь.

«Интересно, что у них стряслось?» – подумал он, ссыпаясь с лестницы.

На первом этаже он стукнул несколько раз в дверь, обитую перетянутым леской черным дерматином. Несмотря на наличие звонков, Троица условилась стучать. Так сразу понятно, кто пришел.

Изнутри послышался удалой топот.

– Выйдешь? – спросил Денис у высунувшейся веснушчатой рожицы.

– Пять сек. – Дверь захлопнулась.

– Не лязгай так дверью, сколько раз тебе говорить! – голос Артемкиной бабки.

– Я нечаянно, бабуш!

– За нечаянно щас по мозгам получишь!

Они никогда не договаривались, все получалось само собой: кто-нибудь один пошел гулять и позвал других. Родители отпустили – вышел, не отпустили – не вышел. И это было навсегда. Время застыло. Ничто не должно было измениться. Все трое знали: завтра все будет точно так же. И послезавтра. И потом.

– К Димону заходил? – спросил Артем, хлопая дверью подъезда.

– Да. Не выйдет.

– Почему?

– Проблемы какие-то дома.