Подошли к паспортному контролю. Несколько стоек. У одной почти никого нет. Оказывается она только для авиапассажиров из стран Общего рынка. А мы за какими-то арабами, неграми пошли к другой стойке. Спрашивают – где ваши визы? Показали. Показываем наши паспорта и проходим. Других формальностей не было.
По длинному переходу спустились вниз. Переход весь в рекламах с подсветкой изнутри. Внизу среди движущихся по овалу лент отыскали и ленту с вещами с нашего рейса. Трое носильщиков погрузили всё на тележки и весело с улыбками вывезли к автобусу, в котором шторы на окнах типа жалюзи. Представитель фирмы рассчитался с ними, и мы помчались вперёд от этого – одного из крупнейших (наряду с лондонским, амстердамским, парижским) аэропортов Европы.
Дорога превосходна, зелена, ландшафтна, сначала по спирали, затем по прямой.
Промчались мимо комплекса стадионов, к которым ходит трамвай: на футбольном стадионе играет «Айнтрахт», на другом стадионе проложена дорожка с искусственным льдом, но сейчас на ней почти никого нет. На дороге мало машин, людей – в июле-августе многие, также как в Париже, Лондоне и других городах, в отпусках, путешествиях, круизах.
В это время наш гид Мила спрашивает:
– Полёт был плохой?
– Нет.
– А что же вы такие скучные, точнее серьёзные?
Дальше она стала рассказывать про панков. Работать не хотят, получают социальные пособия как безработные по 600 марок в месяц, что составляет 3/4 жалованья, если они начнут работать. А так они сидят, нищенствуют, зарабатывая иногда в день 100—150 марок, так как все думают, что они очень бедные. А они, например, один – сидит и гладит кошечку. Дают обычно одну-две марки, а одна дама дала даже пять марок.
Во время войны Франкфурт на 80% был разрушен и первый из бургомистров сносил разрушенные дома, не сохранял оставшиеся, за что его сейчас крепко критикуют – дескать, не сохранил лица города, понастроил «коробки». Окраска зданий не яркая, но всё вокруг очень опрятное, не приукрашенное.
Сейчас в городе проживает 650 тысяч человек, до 20% иностранцы – турки, арабы, испанцы, югославы и ряд других, которых в 60-ые годы стали приглашать на работу, рассчитывая, что приедут только рабочие, а они приехали с семьями, и оказалось их много.
По словам Милы, они не вписываются в местные нравы – сорят, плюют, играют не ту музыку. И чем у них больше денег, тем нахальнее они ведут себя. Сейчас некоторые из них стали ввозить героин и другие наркотики. Местное население относится к ним недружелюбно.
И тут я вспомнил, что когда-то читал у Марка Твена его «Пешком по Европе». В ней он писал:
«В один прекрасный день мне пришло на ум, что мир давно не видел храбреца, который пустился бы странствовать пешком по Европе. Поразмыслив хорошенько, я решил, что не кто иной, как я, призван доставить человечеству столь поучительное зрелище. Сказано – сделано. Это было в марте 1878 года…
Мы ненадолго остановились во Франкфурте-на-Майне и нашли здесь немало интересного. Я охотно поклонился бы стенам, видевшим рождение Гутенберга, но даже памяти о том, где они стояли не сохранилось. Зато мы провели часок в особняке, где жил Гёте. Дом и поныне остаётся в частном владении, и город терпит это, вместо того чтобы приобрести его в собственность и в качестве хозяина и хранителя столь знаменательного достояния снискать себе уважение и славу.
Франкфурт – один из шестнадцати городов, гордящихся тем, что в них произошёл следующий случай. Карл Великий, тесня саксов (по его версии), или теснимый саксами (по их версии), вышел на рассвете к реке, утопавшей в густом тумане. Впереди – или позади – был неприятель. Так или иначе, королю до смерти нужно было переправиться на тот берег. Попадись ему в ту минуту надёжный проводник, он бы отдал ему что угодно, но такового не было. И вдруг он увидел, что к реке направляется лань со своим детёнышем. Король глаз с неё не спускал, уверенный, что она выведет его к броду, и оказался прав. Лань перешла реку вброд, а за нею и войско. Так франкам удалось одержать крупную победу – или избежать поражения, – в память о чём Карл Великий приказал воздвигнуть на том месте город и назвать его Франкфуртом, что значит «брод франков». Ни один из остальных городов, где засвидетельствован подобный случай, не был так назван. Из чего можно заключить, что во Франкфурте он произошёл впервые».