На что она мне возразила: «Времена меняются, сыночек. Дай Бог, и увидим друг друга, да еще проживем сто лет».

Я маму втройне зауважал. Эта женщина, прошедшая ад 1937 года, видимо, знала, что говорит.

– Я еще предчувствую, что эти недоумки от безнадеги затеют войну, а у вас растет сын.

Ну, точно как в воду смотрела с этим Афганом. Нам этот совет захотелось использовать. Тем более, что под маминой квартирой жил сосед Арон с женой Галей. Они пару лет назад решили уехать в Израиль. Но совсем не приняли во внимание, что работали на каком-то предприятии, где на 1/3 было что-то секретное. Вот эта забывчивость и стоила им потери работы. Их не выпускали упорно. Жили они на крошечное пособие, которое выдавала им какая-то еврейская организация, видимо, международного масштаба.

Два интеллигентнейших человека жили в эти годы в страшных условиях, на которые их обрекла советская власть, только за желание уехать из страны. Они были никем и ничем. В любое время могли загреметь в Сибирь. Как я узнал потом, их невероятное упорство и бесстрашие привели к тому, что их выпустили. Ну вот мы и появились у Арона и Гали.

Они нас выслушали и сказали, что нужно абсолютно секретно передать в Израиль данные о нас. Для этого есть способ. Какой-то человек зашьет их в пояс. И вот так они попадут туда, куда надо. Вот на что толкала людей эта власть. Она многое с нами проделывала, но из-за нее, нас ни в каком виде «в пояс не зашивали». Выпускали людей только под предлогом «воссоединения с семьей», т.е. у тебя в Израиле должны были быть близкие родственники. У меня с женой ни одного близкого родственника, да и самого дальнего тоже не было. В этом случае нам просто страшно не повезло. Встал вопрос: «Ехать или не ехать? Выпустят ли нас?»

Я на треть еврей, на треть немец, на треть француз, и на остаток – кто знает. Жена русская, а сын? Подсчитывайте сами. Главное – мы решились, написали наши данные и они прямым «секретным ходом» понеслись-поехали в «страну обетованную».

Мы ушли, но на душе остался противный осадок. У нас сложилась патовая ситуация. Здесь жить невозможно. Там – неизвестность. Что делать? Мы жили в Чертаново – пригороде Москвы, в доме-башне, почти в новостройке. Ее построили в 1973 году, а до этого мы жили на юго-западе на улице Новаторов в однокомнатной «хрущевке»[5], однокомнатной квартире размером 18 м^>2. В ней родился наш сын, и в ней вместе с молодостью было прожито десять лет. Мы вырвались, наконец-то, из коммуналки – она нам больше не грозила.

Но по мере того, как наш сын рос, мы столкнулись с определенными проблемами, проблемами этическими, которые ставил перед нами наш возраст. Ну ладно, как то обходились. Хотя становилось все теснее и теснее. Но ведь «нет худа без добра». Известно, что Россия – страна чудес. Большинство которых очень плохие, но иногда бывают и хорошие. В один удивительный день, вернее в полвторого ночи, раздался звонок. Я, спросонья, схватил трубку и услышал голос друга Саши, по которому четко понял, сколько в нем находится всякой смеси, состоящей из водки, коньяка и шампанского. Довольно бодрым голосом он сказал: «Ферд, выручай. Мы с Раей (женой) тут рядом, недалеко в гостях, отмечаем день рождения друга.» Знал гад, что я гитарист и любитель веселья, вот и пристал как «банный лист к жопе»[6]. «Саш! Я не шут, чтобы вас забавлять посередине ночи. Риточка спит, я почти тоже». Но мои объяснения не помогали. В трубке неожиданно раздались другие голоса, просившие об этом так же настойчиво.

Я вспомнил бессмертные слова песни Бетховена «За друга готов я пить воду, да только с воды меня рвет». Мы с женой встали, оделись и, повесив гитару на плечо, пошли в гости. Было два часа 15 минут ночи. Дверь открылась, и я услышал голос друга: «Ну, что я вам говорил? Вот настоящий человек. Готов выручать друзей в любое время дня и ночи». На мой взгляд, компанией было уже выпито немерянное количество. Хотя могу отметить, что все держались на ногах, но при объятиях так навалились на нас, что мы едва не упали на пол.