Версальский договор стал кошмарным произведением дипломатии Англии и Франции, которые почему-то решили, что с помощью какой-то бумаги смогут руководить всей Европой, а следовательно – миром.

Как точно выразился К. А. Залесский, «если бы можно было на одну чашу весов положить пакт Молотова – Риббентропа, а на другую – Версальский договор, чтобы решить, что из них сыграло большую роль в том, что 1 сентября Германия напала на Польшу, то со значительным перевесом победил бы Версаль».

И Гитлер этого никогда не отрицал. Еще в «Майн кампф» он сказал, что его главная задача – ликвидировать последствия Версаля. И он пришел к власти под этим лозунгом. Но, откровенно говоря, я бы назвал это национальным унижением.

Вспомним хотя бы о послевоенных попытках Австрии и Германии создать единое немецкое государство. Прежде всего Франция категорически запретила это слияние, не позволив двум странам создать ни таможенный союз, ни объединенную почтовую службу. И это во многом поспособствовало тому, что к власти в Австрии пришел Дольфус, а затем Шушниг, и австрийский режим 1930-х годов никак нельзя назвать демократическим.

Но вернемся к событиям в Польше. Провокация на границе преследовала пропагандистские цели и, конечно, послужила предлогом для начала боевых действий.

На самом деле Глейвиц был не один. Было предусмотрено проведение еще двух провокаций. Например, в местечке Хохлинден в Силезии, где переодетые в поляков немцы должны были разгромить таможенный пост. Тогда на следующий день Гитлер, выступая по радио, а Геббельс, готовя заголовки газет, объявили бы, что поляки нападают на германскую территорию и убивают людей.

Тем более что ничего экстраординарного в нападениях поляков на эту территорию не было, так как она находилась в эпицентре непрекращающегося германо-польского конфликта. И факты притеснения немецкого населения на территории Польши абсолютно реальны (вплоть до погромов и убийств). Что опять отсылает нас все к тому же Версалю.

Хотя польские историки старательно избегают упоминаний о подобных случаях, поддерживая миф о вероломном нападении Германии на «несчастную» Польшу безо всяких на то причин.

Вообще же политика, проводимая польским правительством, в частности министром иностранных дел Юзефом Беком и главнокомандующим Войском Польским Эдвардом Рыдз-Смиглым, была фактически направлена на провоцирование начала военных действий.

Здесь нужно сделать отступление и опять вспомнить об отсутствии в этой стране государственности до февраля 1917 года. Примечательно, что сегодня именно поляки больше, чем кто бы то ни был, мифологизируют свою историю. Ведь на самом деле подавляющая часть современной Польши в XVIII веке была не в составе России, а в составе Германии. То есть Польше следует адресовать свои претензии именно Берлину. В представлении же поляков получается, что существовало лишь Царство Польское. Но на самом деле Краков вместе со всей Галицией и Львовом был в составе Австро-Венгрии.

Итак, мы можем сделать вывод, что две страны были настроены на ведение боевых действий. Причем поляки даже были готовы напасть первыми. Такие планы у Польши действительно имелись примерно с 1920 года. И поляки даже просили разрешения нанести удар у стран Антанты. Тем более что стотысячный рейхсвер[3] изначально был слабее Войска Польского. И это было большой головной болью немецкого генералитета.

Таким образом, Польша в 1920–1930-е годы являлась главным противником Германии. Причем по оценкам европейских аналитиков, которые, впрочем, постоянно демонстрировали свою некомпетентность. Ведь самой сильной армией в Европе считалась отнюдь не немецкая и не советская, а французская. Войско Польское находилось на втором месте.