Даже когда возникла дискуссия по программе модернизации армии в январе 1930 г., в связи с докладной запиской Тухачевского, Сталин, первоначально, как известно, резко критично отнесшийся к предложениям, в ней содержавшимся, счел необходимым обратить внимание Ворошилова на свое отношение к Тухачевскому: «…Ты знаешь, что я очень уважаю т. Тухачевского, как необычайно способного товарища…». Таковы были его признания 23 марта 1930 г.[84]. Думается, что, какие бы чувства, так сказать, в душе своей ни испытывал он к Тухачевскому, Ворошилов знал именно о хорошем к нему отношении со стороны Сталина. Ворошилов не был от природы интриганом и верил Сталину, который вряд ли данной фразой мог вызвать у Ворошилова подозрения в лукавстве. Пожалуй, и Тухачевский был убежден в том, что Сталин к нему расположен, иначе бы он не направлял к нему как к высшему арбитру свои письма с предложениями по военным вопросам или с просьбой по справедливости разрешить вопрос, который, как ему казалось, неадекватно решается в военном ведомстве.

В начале 1931 г. Сталин фактически принял программу модернизации армии, предложенную Тухачевским, а 7 мая 1932 г. Сталин нашел в себе силы и уважение к Тухачевскому, чтобы написать письмо с извинениями за свою критику в письме к Ворошилову от 23 марта 1930 г. «Ныне, спустя два года, – писал он, – когда некоторые неясные вопросы стали для меня более ясными, я должен признать, что моя оценка была слишком резкой, а выводы моего письма – не во всем правильными»[85]. Сталин заканчивал это письмо следующими словами: «Не ругайте меня, что я взялся исправить недочеты своего письма с некоторым опозданием»[86].

Начиная с 1931 г., особенно в 1935 – 1936 гг., судя по «Журналу посещений Сталина в Кремле», Тухачевский достаточно часто встречался со Сталиным. По свидетельству П. Судоплатова, который, несомненно, многое знал, если не всегда непосредственно сам, то от лиц, осведомленных и заслуживающих доверия, что «во время частых встреч со Сталиным Тухачевский критиковал Ворошилова, Сталин поощрял эту критику, называя ее «конструктивной», и любил обсуждать варианты новых назначений и смещений. Нравилось ему и рассматривать различные подходы к военным доктринам. Тухачевский позволял себе свободно обсуждать все это не только за закрытыми дверями, но и распространять слухи о якобы предстоящих изменениях и перестановках в руководстве Наркомата обороны»[87].

Известно и то, что в 1935 г., когда Сталин особенно активно пытался реализовать идею «коллективной безопасности» для нейтрализации военной угрозы СССР с Запада, он поручил Тухачевскому написать статью «О военных планах нынешней Германии», которую сам же редактировал. Иными словами, в это время Тухачевский и Сталин действовали в тесном взаимодействии. В это же время, судя по советской центральной прессе: газетам «Правда», «Известия», «Красная Звезда», – он особенно популяризировался, несомненно, с санкции Сталина.

В связи со сказанным выше следует обратить внимание на то, что, опасаясь слишком опасного усиления авторитета Гамарника и Якира, к началу 1936 г. Сталин (ибо это, конечно же, произошло с его санкции и по его настоянию) делает Тухачевского 1-м заместителем наркома обороны СССР (11 апреля 1936 г.).

Даже на заседании Военного совета 1 – 4 июня 1937 г., когда Тухачевский был уже арестован и обвинен в «измене» и «предательстве», Сталин признавал, что видел в «Тухачевском… благородного человека, на мелкие пакости не способного, воспитанного человека. Мы его считали неплохим военным, я его считал неплохим военным…»