С большой, так понятной каждому историку, радостью необходимо отметить, что в самое последнее время (после краха августовского путча 1991 г.) многие документы Политбюро, оргбюро и секретариата ЦК ВКП(б) предвоенных лет стали наконец-то доступны для исследователя. Речь идет прежде всего о протоколах заседаний этих высших партийных инстанций, отныне хранящихся в РЦХИДНИ. Фронтальное обследование и объективный анализ этих протоколов и приложенных к ним документов (различного рода справок, текстов постановлений и т. п.) вполне может обеспечить своеобразный прорыв в изучении подлинной истории жизни народов Советского Союза и особенно содержания и уровня руководства ВКП(б) и советского государства в предвоенные годы. Но только в определенном смысле. В том, что мы узнаем много нового. Однако узнаем далеко не все. Ибо, как нередко бывало на Руси ранее и бывает и ныне, передача документов ЦК ВКП(б) в РЦХИДНИ была проведена не по-научному, да и не совсем по-честному.

Дело в том, что во всей работе высших партийных инстанций царила не просто секретность, а, можно сказать, суперсекретность. И без того на всех материалах Политбюро, секретариата, оргбюро ЦК ВКП(б) красовался гриф «строго секретно». Но этого, оказывается, было мало. По заведенному тогда порядку почти все решения по вопросам, внесенным в эти инстанции наркоматом иностранных дел, НКО, НКВД, НКЮ и даже Верховным судом СССР, прокурором СССР, отправлялись в «особую папку». Насколько мне удалось установить, в эти «особые папки» отправлялось и немало совершенно искусственно засекречиваемых документов. В конце 1936 г. – начале 1937 г. в эти папки под строжайшим секретом были отправлены постановления (решения) Политбюро ЦК ВКП(б) по таким «страшно секретным делам», как «Об архиве Маркса – Энгельса», «О крушении поезда», «О горчичных семенах», «О люцерне», «О доме для испанских детей», «О кинооборудовании», «О саженцах для виноградников Грузии», «О дорожных машинах», «Об отпуске средств в редакции журнала «Вестник древней истории» и т. д. и т. п. Но отправлялись в «особые папки» и многочисленные постановления Политбюро «Об антисоветских элементах», и решения по вопросам НКВД и НКО, в том числе и все решения, связанные с уничтожением военных кадров.

Сколько этих «особых папок», в каком они состоянии, историкам пока знать не дано. Известно только, что сейчас они (папки) обретаются вроде бы в «Президентском архиве». Доступ рядовых исследователей сюда крайне затруднен. И до нас, простых смертных, доходят только отдельные документы 50—60-летней давности, которые держатели «особых папок» соблаговолят обнародовать. Вот так и живем… Не по-людски. Да простит меня читатель за несколько фривольное сравнение, но ведь без этих «особых папок» вся остальная документация качественно неполноценна. Так же, как невесты из пушкинской сказки «Царь Никита и сорок дочерей», которым «пустяка недоставало»… И до каких же пор будут действовать запреты, заложенные при Сталине и Берии?

Если документы РГВА (бывшего ЦГАСА) и РЦХИДНИ (бывшего ЦПА ИМЛ при ЦК КПСС) с той или иной степенью полноты все же вовлекались в научный оборот, то ведомственные архивы Верховного суда Российской Федерации и особенно Военной коллегии Верховного суда РФ, по сути дела, – самая настоящая целина для историка. А ведь именно здесь хранятся многие сотни тысяч документов, имевших юридическую силу и окончательно решавших судьбу военных людей, попавших в кровавую мясорубку. Здесь отложились приказы, директивы, переписка председателя Верховного суда СССР и председателя Военной коллегии Верховного суда СССР, наркоматов внутренних дел и юстиции страны, прокурора Советского Союза и т. д. и т. п.