Так был «отравлен» Ежов – на суде даже фигурировал анализ мочи пострадавшего наркома… Если учесть еще и то, что «медицинскую экспертизу» обеспечивал старый сослуживец Заковского по Ленинграду, начальник Опертехнического отдела ГУГБ М.С. Алехин, то дело, скорее всего, выглядело так. «Троица» – Заковский, Фриновский, Николаев-Журид заранее сговорились и разыграли Ежова, воспользовавшись его болезненной мнительностью: Заковский – забросил наживку, Фриновский – поддержал опасения Ежова, а Николаев-Журид и Алехин – обеспечили следствие и экспертизу по этому «преступлению Ягоды».

Но, похоже, ни хитроумные интриги в высоких сферах, ни массовый террор в Москве и области уже не могли спасти положение Заковского. Привыкший к почти бесконтрольным действиям в Ленинграде, он явно перегнул палку, да и не уловил того, что после январского пленума ЦК власти стали косо смотреть на излишне ретивых энтузиастов террора.

14 апреля 1938 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление «О т. Заковском», по которому последний был освобожден от обязанностей заместителя наркома внутренних дел СССР. Причину снятия объяснили тем, что в работе УНКВД Ленинградской области выявился ряд серьезных недостатков, как то: «…переписка заключенных с волей… создание дутых дел; засоренность аппарата УНКВД шпионскими элементами, которые работали до последнего времени, несмотря на имеющиеся ни них компрометирующие материалы»[126]. ЦК ВКП(б) пришел к мнению – Заковский на данное время не может, как руководитель чекистского аппарата, пользоваться политическим доверием.

Первые звонки о возможном падении Леонида Михайловича появились еще в конце 1937 года, когда из Ленинграда пришли данные о бытовом разложении начальника областного УНКВД (пьянки с участием женщин сомнительного поведения). В Центре хорошо помнили о том, чем закончилось «заглядывание на дно бутылки» у предшественника Заковского (Медведя), а потому Ежов добился перевода Заковского в аппарат НКВД, надеясь, что здесь под его личным контролем тому удастся изжить эти вредные привычки[127].

Но вероятнее всего наркому внутренних дел так и не удалось удержать на коротком поводке ретивого Леонида Михайловича. С ним пришлось расстаться. В бумагах Ежова в качестве «…примера прегрешений Заковского встречается без расшифровки упоминание о его разговорах о Сталине»[128]. Возможно, до вождя народов дошли какие-то нелицеприятные высказывания Заковского на пьяную голову, что и могло стать тем малым камешком, вызвавшим окончательное падение заместителя наркома внутренних дел.

Бесповоротное крушение Заковского началось 20 апреля 1938 года, когда он был снят со всех должностей и переведен начальником строительства Куйбышевского гидроузла НКВД. При снятии ему было заявлено, что он должен своей работой на новом месте восстановить полное к себе доверие. Но наш герой увидел в отставке главное: началось крушение его карьерного пути. Плохим знаком стало и то, что заместителем к нему в Куйбышев (ныне г. Самара) был направлен А.К. Залпетер, разделивший судьбу своего «старшего товарища».

Строительство Куйбышевского гидроузла было передано НКВД СССР по постановлению СНК и ЦК ВКП(б) от 10 августа 1937 года и преследовало цели «…дальнейшей электрификации центральных районов европейской части СССР, осуществления широкого орошения Заволжья и улучшение судоходных условий по реке Волге»[129]. Планировалось строительство плотин, гидростанций и шлюзов на Самарской Луке у Куйбышева и различных оросительных сооружений Заволжья. Одновременно возводились вспомогательные электростанции, дороги, жилища, ремонтные базы, велась заготовка местных строительных материалов. Бараки Самарского ИТЛ НКВД заполнялись так называемым троечным контингентом заключенных – осужденными рабочими и крестьянами из Пензы, Горького, Тамбова, Ульяновска, Оренбурга, Мордовии, Чувашии, Средней Азии и Казахстана. Для решения этих задач к январю 1938 года в Самарлаге было собрано около 16 тысяч заключенных.