Так что Маниковский сомневался, что ситуацию с предстоящими выборами император не держит под контролем и не готовится к ней. Тем более что в его распоряжении весь аппарат Министерства информации и все таланты банды сумрачного гения пропаганды графа Суворина. А эти подметки на ходу отрежут и продадут тебе же, но по двойной цене. Да еще и спасибо скажешь.

Но с другой стороны, Маниковский слабо представлял себе, как Михаилу Второму удастся избежать формирования по итогам выборов радикально-социалистической пятой Госдумы, которая вполне может установить в России такое левацкое правительство, что все проблемы Николая Второго с четвертой Госдумой покажутся детскими шалостями.

Так что граф испытывал даже какое-то злорадное предвкушение от предстоящих выборов и очень хотел бы посмотреть на выражение лица Михаила Второго, когда он узнает разгромные для него результаты выборов! Это станет закономерным итогом всей ошибочной политики царя.

И хорошо, если после этого обойдется без Гражданской войны.

Нет, конечно, все эти лозунги о служении и идеи освобождения дадут царю и его партиям какой-то процент голосов, но граф не верил в то, что им удастся набрать большинство в парламенте.

Вообще же, политикой нового императора были недовольны очень и очень многие. Слишком радикальные реформы он затеял, слишком круто взял, слишком многих ущемил и обидел.

Даже то, что Михаил Второй не стал включать в состав России все завоеванные земли, а вместо этого создал Ромею, вызывало раздражение и недовольство у многих из тех, кто рассчитывал получить доступ к новым ресурсам сейчас и особенно после того, как осенью пройдут выборы и будет сформировано новое правительство. А тут оказалось, что и Ромея вне ведения этого правительства, да еще и объединенные министерства, вроде Минспаса и Росромрезерва, уплыли со всеми ресурсами и возможностями делать на этих ресурсах хорошие деньги. Плюс еще и великая княгиня Ольга Александровна установила жесткий контроль над денежными потоками в Ромее, не давая заинтересованным лицам перенаправлять эти потоки себе в карман.

Разумеется, самым сложным и скандальным был Манифест о земле, фактически национализировавший всю землю в империи, и установивший ограничения на максимальные и минимальные размеры земельных участков, и прямо запрещавший владение сельскохозяйственными угодьями лицам, которые не занимаются аграрным производством.

Нет, слово «национализация», конечно, не совсем подходило под определение проведенной реформы, поскольку все бывшие землевладельцы получили от государства «компенсацию» в виде пятипроцентных облигаций госзайма на всю сумму, в которую был оценен национализируемый участок по рыночным ценам. Более того, все желающие могли обменять свои облигации на какие-то государственные активы и концессии на такую же сумму. Но, во-первых, далеко не каждый вообще способен к какому-то предпринимательству. Во-вторых, этим беспокойным делом надо заниматься, а не ездить в Ниццу на воды или попивать наливочку в саду, как привык. В-третьих, активы государство не раздавало просто так, а обязательно требовало «план развития», в котором надо было четко указать, как будет использоваться, к примеру, полученный участок промышленного назначения, что на нем будет построено и так далее. И, с одной стороны, государство всячески приветствовало тех, кто вкладывал свои облигации и живые деньги в новые проекты, и даже устанавливало различные льготы, в том числе и налоговые, но, с другой стороны, если в установленные сроки на участке не будет построен оговоренный объект и он не начнет работу, то участок вновь отходил государству, причем безо всякой компенсации со стороны казны.