Если бы власть добровольно пошла на уступки, как это было в начале правления Александра II, то большая часть общества, вероятно, восприняла бы это с воодушевлением. И царь получил бы своеобразный карт-бланш хотя бы на десять лет вперед. Ну а революционерам и бунтовщикам пришлось бы немного обождать, прежде чем радикальные идеи снова приобрели бы популярность и сочувствие, как это было в конце правления Александра II.

Однако Николай II не был бы Николаем II, если бы сразу, как говорится, с порога не развеял эти надежды! В своей известной речи 17 января 1895 года к земским депутациям он недвусмысленно заявил: «Мне известно, что в последнее время слышались в некоторых земских собраниях голоса людей, увлекавшихся бессмысленными мечтаниями об участии представителей земств в делах внутреннего управления; пусть все знают, что я, посвящая все свои силы благу народному, буду охранять начала самодержавия так же твердо и неуклонно, как охранял его мой покойный, незабвенный Родитель»[4].

«Лучшего» заявления нельзя было и придумать! Интеллигенция и образованная часть общества восприняла его как вызов себе и даже оскорбление. Элитам стало ясно, что любые послабления и изменения придется снова, как и в былые времена, вырывать с боем и интригами. По-хорошему снова не получится! Ну а больше всех радовались революционеры. Раз реформ не будет, значит, социальная напряженность и недовольство будут по-прежнему расти, а это раздолье для агитации и пропаганды. Будем и дальше разворачивать народ в нужное направление!

Уже в конце 1895 года возник социалистический Союз борьбы за освобождение рабочего класса, организованный Лениным (Ульяновым), Мартовым (Цедербаумом), Стекловым (Нахамкесом), Крупской, Елизаровым (мужем сестры Ульянова) и другими марксистами. Если народники основной движущей силой будущей революции считали крестьян, то новые социалисты поставили цель вести пропаганду среди рабочих. Правда, уже в декабре Ленин, недавно вернувшийся из-за границы, был арестован за составление прокламаций, в том числе издевательской листовки по поводу рождения дочери царя Ольги. В тюрьме Ильич времени даром не терял, начав писать книгу «Развитие капитализма в России». Тогда, конечно, и во снах никто не мог подумать, что когда-нибудь это и другие произведения будут знать практически все жители страны!

Ну а особо умные люди, вроде министра финансов Сергея Витте, осознали, что по уровню интеллекта новый правитель явно не превосходит своего глупого и недалекого папашу. А возможно, даже уступает ему. «С неопределенностью в душе, с тревогами, опасениями и надеждами встретило наше общество 1895 год, – писала газета «Русское богатство». – Первый же месяц нового года принес разрешение всех этих неопределенностей. Высочайшая речь 17 января… была этим историческим событием, положившим конец всяким неопределенностям и всем сомнениям… Царствование императора Николая Александровича начинается в виде прямого продолжения прошлого царствования».

«Строй этот содержит идеал, – писал во французском журнале Revue politique et parlamentaire известный консервативный публицист А.А. Башмаков. – Этот идеал, несмотря на многие противоречия и бесчисленные недочеты, – это представление о сильном, неограниченном царе, справедливом, как Бог, доступном каждому, не принадлежащем ни к какой партии, обуздывающем аппетиты сильных, высшем источнике власти, который судит и карает и исцеляет социальную несправедливость».

Однако Николай Александрович все же не был Александром Александровичем! Посему при всем желании не мог «прямо продолжить» прошлое царствование.