Литвин натужно выкашлялся и вытер рот. На тыльной стороне ладони алела полоска крови. Он достал из кармана платок и отер руку. Не хватало еще помереть здесь, на окраине империи. Сама империя жива, а он, столько сил и времени отдавший для борьбы с ней, помрет в богом забытом месте, посреди бескрайних желтых степей, самана и камыша, и что самое плохое, так и не выполнив задания ячейки.

В дверях показались тени, и сквозь висящую вместо двери штору он услышал голоса.

– Может, к Байдалину его, в уездную? – спросил хриплый голос. – Уколы какие… Хотя бы временно? Или лучше врача сюда. Помрет же! Денег с кассы возьмем. Почков пусть выдаст!

Собеседник хриплого немного подумал и шепотом произнес:

– До дохтора? Сойдет!

Литвин, правой рукой схватившись за спинку кровати, приподнял себя на подушку.

– Что за Байдалин? – строго спросил он. – Врач местный?

Занавеска в проеме сдвинулась влево, и в комнату, наклоняя головы под дверным косяком, зашли двое. Оба русые, плечистые, рубашки кушаками подвязаны, а поверх рубах – пиджаки. Первый, что с хрипотцой в голосе, в кулак откашлялся – кулак размером с кузнецкую наковальню. Второй за железную кровать схватился – чуть перекладину не вырвал, и не помеха ему, что на левой руке трех пальцев нет, как краб клешней держит. Литвин сам просил девок и студентов в помощь не давать, из рабочих лучше помощники. Вопросов мало задают, при деле пользы больше.

– Феодос, – беспалый кивнул на своего друга, – до дохтора предлагает. Вы ж тут того… А мы потым як? – Он не мигая смотрел на Литвина, словно оценивал, сколько тому времени отмерено еще жить.

– К доктору, конечно, – подтвердил хриплый, – с Нестором всё сделаем!

Литвин без сил сполз с подушки и лишь кивнул в ответ.

Доктора привезли быстро. Уездная больница, стоявшая со стороны Купеческого квартала, находилась недалеко, и Нестор бегом, не останавливаясь ни на минуту, успел получить деньги от Почкова и минут за десять до открытия больницы уже был возле дверей врача.

– Дышить дурно, – сообщил он доктору, – як жаба в грудях свистит!

Байдалин только и успел переодеться из халата в черный драповый костюм и захватить с собой медицинский саквояж, как Нестор уже заталкивал его в нанятую бричку.

– Спокойней, спокойней! Если так торопиться, то забуду чего-нибудь! – рукой приостанавливал его врач.

– Што там? – удивленно посмотрел на рыжего, с очень светлой, практически белоснежной кожей врача Нестор. – Сбегаю, если што! Помирает! Шибчей!

Больной и вправду умирал. Закончивший Томскую медицинскую академию земской врач Байдалин Темирбай Тулегенович еще раз прослушал грудь Литвина и переставил табурет ближе к окну. Вздохнул, вытер ладони о суконное полотенчико и, приподняв белесые брови, заключил:

– Чахотка, господа! Если я и могу быть в данном случае чем полезным, то не в Акмолинске!..

– А где? – нетерпеливо перебил его Феодосий. – Куда его?

– В Санкт-Петербурге на кафедре хирургии у профессора Мелчикова или хотя бы в военном госпитале Оренбурга… А здесь – увы и ах. Впрочем, лучшее, что вы можете сейчас сделать больному… – он посмотрел на двух сопящих перед ним людей, – это вынести его на свежий воздух. Здесь, в комнате, ему только хуже. Хотя какой у нас воздух. Ему бы в Пятигорск или в Ялту…

Нестор, выпучив глаза, смотрел то на лежащего в испарине Литвина, то на рыжего доктора, то на Феодосия, словно не понимая, о чем идет речь.

– Куды Ялта, – наконец выдавил он, – не доедеть!

Байдалин, захлопнув свой саквояж, задумчиво затеребил пальцами по бронзовому шпингалету замка.

– Не в моем праве советы такие давать, – прекратив барабанную дробь, сказал он и поднялся к выходу, – но раз других вариантов нет… Акулина, знахарка, в городе живет. Сам не знаю, не встречался. Но говорят, сильна… Впрочем, решайте сами. Я вам этого не говорил. Прощайте.