Кардель с облегчением кивнул.

– Это совершенно неважно, Жан Мишель. Важно, что вы пришли. Что вас заставило изменить решение?

– Вы говорили что-то о деньгах. Один Бог знает, как мне нужны деньги.

– Может быть… но я бы не предложил вам плату, если бы не почувствовал какую-то более важную причину вашей заинтересованности. Вам же никто не предлагал плату, когда вы полезли в ледяную октябрьскую воду и выудили тело несчастного Карла Юхана.

– Да… война. У меня был друг… он, наверное, не меньше ста раз спасал мою жизнь. Он мою, а я его. Он получил балкой по голове… умер, наверное, сразу, но я держал его на поверхности воды, покуда мог. Покуда волной не вырвало. Упустил я его. И как раз позавчера он мне приснился… он мне вообще чуть не каждую ночь снится. И когда я полез в Фатбурен, пьяный еще… мне показалось, что я опять там… и уж на этот-то раз я его не упущу. Потом-то, конечно, протрезвел. А в башке так и застряло: на этот раз не упустил. Вот и пошел на него посмотреть.

– Благодарю за доверие, Жан Мишель. Я не из праздного любопытства спросил. Предложение насчет денег остается в силе, но я плачу только в том случае, если ваша лояльность не колеблется в зависимости от того, кто больше даст. Вы, как я вижу, пальт, но работа вам не по душе.

Кардель поморщился, вспомнив своих сослуживцев, сепарат-стражников. Молодые, искалеченные войной парни, которые за взятку продадут кого угодно. Особенно если взятка натурой – вино, женщина…

– Нет, – сказал он твердо. – Работа мне не по душе. Моя должность – это вроде подаяния инвалидам. Послужили отечеству – и спасибо. Вот вам должность, жалованье, живите пока. Но это не каждому. Мне еще повезло. Другие попрошайничают. И должность мне досталось, так сказать, по знакомству. Но избави Бог, чтобы я поволок в каталажку какого-то бродягу или девчонку-поблядушку. Они сами, что ли, выбирали свою судьбу? А я? Я ее тоже не сам выбрал.

С каждым днем темнота начинает душить город все раньше и раньше. Винге достал серные спички и зажег свечу на секретере. На стенах заплясали уродливые тени.

Он опять сел на кровать и положил ногу на ногу.

– Я должен поставить вас в известность, что работаю по соглашению с полицеймейстером Норлином. Ищу убийцу несчастного Карла Юхана, имея за спиной его авторитет. Можно сказать, взял его полномочия взаймы. Но! Норлин скоро покинет свой пост, и он назвал имя человека, который с большой долей вероятности займет его пост. Его имя Магнус Ульхольм. Несколько лет назад его посадили управлять вдовьей кассой13 духовенства, а при проверке выяснилось, что крупной суммы недостает. Подозрения пали, естественно, на Ульхольма. Я тогда работал в уездном суде и помогал расследовать это дело. Ни секунды не сомневался, что Ульхольм виновен в растрате, но он предусмотрительно сбежал в Норвегию. Процесс без обвиняемого ушел в песок, а потом его пригрел барон Ройтерхольм, нынешний министр, он-то знает, как пользоваться человеческой алчностью. К тому же Ульхольм весьма злопамятен. Как только он узнает про старания Норлина раскрыть преступление, тут же прикроет следствие.

Винге встал и начал ходить из угла в угол, сложив за спиной тонкие руки.

– Это во-первых. А во-вторых – преступление, которое нам предстоит раскрыть, очень необычно. Его совершил не уличный бандит. Подумайте сами, Кардель: какие надо иметь возможности, чтобы несколько месяцев держать человека под замком и отрубать ему конечности? И при этом, чтобы никто ничего не заметил? Подумайте, какая сила воли для этого нужна… Сила воли и целеустремленность. И кто знает, какое чудовище выползет из-под этого камня, если нам удастся его перевернуть? Вы рискуете нажить по врагу на каждый риксдалер, который заработаете, причем по обе стороны баррикад. Я говорю об этом потому, что вы рискуете больше, чем я.