От многочисленных перелетов в детстве осталось стойкое воспоминание о постоянных задержках самолетов. Такое ощущение, что расписание было приблизительным. Время вылета указывалось в билетах, приходили мы на рейс, как и полагалось, за два часа, но никогда не вылетали вовремя. Причем это происходило повсеместно: и в Ереване, и в Челябинске, и в Красноярске, и в Томске, и в Москве. Однажды в Ереване рейс отложили на несколько часов. Так что мы в сопровождении родни вернулись домой: взрослые выпили кофе, а мы наелись фруктов от пуза. Как раз после обеда не успели съесть десерт, так как торопились в аэропорт. На обратном пути Севак заметил отару овец. «Смотрите: шкура, шкура!» – закричал Севак. Видимо, овечки ассоциировались у него со шкурой из сказки Ованнеса Туманяна «Пес и кот».

В другой раз самолет, который совершил в Челябинске техническую посадку для заправки, застрял на несколько часов. Я, Гор и Севак летели с мамой, лето выдалось очень жарким. Мы наконец-то заснули, и в это время объявили, что вылет задерживается, и стали выпускать пассажиров в здание аэропорта. Маме так жалко было нас будить, что она попросила экипаж оставить нас на борту. Так и просидела в душном самолете несколько часов, карауля наш сон.

Еще помню, что у нас всегда было много багажа. Когда летишь с детьми, это неизбежно. В ночь перед вылетом мама паковала вещи. Чемоданы были такие полные, что мама садилась на них, утрамбовывала и с усилием закрывала маленькими ключиками. Когда по приезду чемодан отпирался, то его крышка как пружинка отскакивала, и, как чертик из табакерки, во все сторону летели наши вещи.

И вот однажды в одном российском аэропорту бдительный милиционер, активный борец со спекуляцией, принял нашу семью за цыганский табор: бородатый черноволосо-кудрявый папа, мама с длинными черными волосами, с красной помадой, в черно-красном сарафане и черноглазая детвора. Он потребовал, чтобы мама открыла наш багаж для определения его содержания. Мама взмолилась, объясняя этому милиционеру, что там только детская одежда. Милиционер был неумолим. Пришлось вскрывать чемоданы, которые радостно откинули верхние челюсти и выплюнули на пол аэровокзала наши детские штанишки, трусики и кофточки. Милиционер отошел, даже не извинившись, а моя бедная мама собрала все вокруг, кое-как запихала обратно и села на чемоданы, привычным жестом подпрыгивая на них и пытаясь запереть сначала замок с одной стороны, затем с другой. Она еле сдерживала слезы.

Еще больше слез пролила мама, когда папа решил отправить меня и Гора из Ирбея в Ереван одних. Нам тогда было лет 6-7. Наступало лето, и совершенно отсутствовали варианты отправить нас с кем-то к бабушке и дедушке. Ни папа, ни мама не могли лететь, так как их отпуск приходился на август, когда они прилетали на месяц в Ереван, а затем мы все вместе летели обратно. И папа принял командирское решение: он везет нас в Красноярск, выбирает из пассажиров приличного человека, вручает нас на попечение и просит проследить во время полета до Тбилиси. А там нас встретит дедушка. Сейчас это звучит так дико, что кажется просто нереальным. Современные авиакомпании предоставляют особый сервис для несовершеннолетних детей, летящих без сопровождения, а тогда в СССР такого и в помине не было. Правда, и беспокойства за безопасность не было, как в наши дни. И ни одному работнику аэропорта или члену экипажа не пришло в голову спросить: а с кем летят эти дети?

В очереди на регистрацию папа приметил молодого парня приятной наружности и сдал ему нас. Почему папа не выбрал представительницу женского пола, я не знаю. Может, постеснялся, может, никто его не вдохновил. Но в итоге парень отлично справился со своей ролью. Он проследил, чтобы мы хорошо поели, попили, чтобы нам удобно было спать. Он сопровождал нас в туалет. Я даже помню, как он держал для нас бумажные пакетики, в которые нас рвало во время посадки. А в Тбилиси, выйдя из самолета, мы бросились в объятия дедушки, который первым делом отправил телеграмму в Ирбей: «Ценный груз принят и прибыл без проблем». Но еще до нашего вылета папа посадил маму за стол и попросил написать ее красивым почерком несколько записок следующего содержания: «Добрый человек! Дети едут в Ереван к дедушке и бабушке. В Тбилиси их должны встречать в аэропорту. Если вдруг случится ЧП и никто не встретит, будьте добры, сообщите по адресу: Ереван-6, ул. Кошевого №5, кв. 48, Григорян Вагану. Телефон: 44-46-74 или 35-30-92. Дети живут по адресу: Красноярский край, село Ирбей, центральная районная больница. Отец: Григорян Геворг». Папа тоже засел писать эти записки. Мама, обливаясь слезами, совала их во все наши карманы, багаж и детские сумки.