Мы уже не стали терять времени: собрали свои пожитки и отправились на вокзал. На вокзале Гор оставил меня и Нику с вещами в зале ожидания, а сам с Эриком пошел к кассам выяснять маршрут, расписание электричек и цены на билеты. Ждали мы с Никой долго. До этого я никогда так много времени не проводила на вокзалах, и опыт этот был не из приятнейших. Сами знаете, какая публика там обитает. Жара, забитый зал, ни одного свободного места, бомжи, пьяницы, попрошайки, грязь. Мы с Никой прижались друг к другу, боясь пошевелиться, и только махали руками и говорили «нет» любому подозрительному лицу, которое обращалось к нам с каким-нибудь вопросом или просьбой. Мы даже в туалет не рискнули пойти. Наконец мальчики вернулись. Они купили бутылку пива для какого-то бомжа, который достал нам билеты на электричку до Армавира, отбывающую через час. Уже хорошо! Мы оставили ребят сидеть с вещами, а сами пошли в туалет, который оказался платным. А теперь представьте картину: сразу за входом в туалет – стойка, за которой сидят две женщины. Как в гардеробной в театре. Ника кладет на стойку трехрублевую купюру и говорит: «Две дайте!». Тетя берет трешку, выдает сдачу в один рубль, затем берет рулон туалетной бумаги, отрывает от нее две полоски примерно по 50 сантиметров в длину и кладет на стойку. Ника берет полоски, одну выдает мне, и мы проходим направо, в женскую сторону. Вряд ли я когда-нибудь забуду этот театр-туалет!

До отправления нашей электрички мы успели зайти в магазин. Купили буханку черного хлеба и кусок сала. Все самое дешевое. И вот мы уже едем по направлению в Армавир. Дорога была длинной, ночевали в электричке. Народу под вечер стало немного, поэтому каждый из нас растянулся в полный рост на соседних скамейках и забылся сном, так как замотались мы изрядно. Проснулась я оттого, что кто-то бил меня по пяткам. Я, ошалевшая, открыла глаза, не сразу сообразив, где нахожусь и что случилось, и увидела, как Гор идет по направлению ко мне и кричит на кого-то. Оказалось, что некий мужчина сел на очередной станции, зашел в наш абсолютно пустой вагон, где кроме нас никого не было, но имелась куча свободных скамеек, и не нашел ничего лучше, чем ударить меня по пяткам, чтобы я проснулась, села, и чтобы он сел именно на мою скамейку. Гор вышел из себя: «Урод, тебе что недостаточно места? Видишь, человек спит!». «А что она тут разлеглась?». Тут уже и Эрик, и Ника проснулись, кое-как мы погасили эту ссору, отправили этого человека вглубь вагона и стали ждать прибытия в Армавир.

Помню, что мы гуляли в Армавире, но не помню, почему. То ли у нас было много времени до следующей электрички, то ли мы с одного вокзала шли на другой. Но в итоге краем глаза мы увидели этот маленький, но симпатичный город. Остальных деталей поездки не помню. Кажется, была еще пересадка в Невинномыске, и кажется, часть пути мы проехали зайцами и, к счастью, не были пойманы. Где-то в дороге познакомились с тремя грузинскими парнями нашего возраста. Они тоже ехали в Тбилиси и присоединились к нам. Наконец мы прибыли в Пятигорск. Сошли на вокзале и пошли пешком до автовокзала, спрашивая дорогу у прохожих. Шли мы через весь город под пялящим солнцем и, наконец, дошли до долгожданной цели. Сразу направились к стройному ряду автобусов, стоящих на площадке. И тут, к своей безудержной радости, мы увидели на нескольких автобусах надпись: «Ереван». Один из них мог отвезти нас домой. Но денег на билеты у нас не было. И тогда четыре загорелых, отощавших, голодных и уставших подростка нашли водителя автобуса и буквально взмолились: «Дяденька, возьмите нас с собой в Ереван, довезите до нашего дома, мы не смогли вернуться домой на поезде, так как сухумский мост взорвали. У нас нет с собой денег, но родители дома ждут, и заплатят вам, как только мы доедем». Сначала дяденька смотрел на нас с подозрением, но так как мы выдавали все больше и больше подробностей, он убедился, что мы не попрошайки, а действительно попали в сложную ситуацию. И он посадил нас в свой автобус. У нас уже вообще не осталось еды, но мы были счастливы, так как ехали прямо домой и, видимо, наши похождения подходили к концу.