Барон Луи Ротшильд ответствовал эсэсовцам, что он с радостью последует за ними, но прежде хотел бы поужинать. Штурмовики, которые не очень-то привыкли к такого рода пожеланиям, на сей раз, как видно, получили специальное указание, потому что терпеливо стояли возле стола, накрытого белой дамасской скатертью, и ждали, пока три лакея подадут барону ужин, а затем он не спеша омоет ароматной водой пальцы, выкурит после ужина привычную сигару, примет предписанные ему лекарства. Только после этого барон в сопровождении эсэсовцев покинул свой дворец.

Луи Ротшильда привели к начальнику новой австрийской полиции, которую теперь возглавили нацисты. Здесь, как рассказывают биографы, между ними состоялся такой диалог: «Словом, вы и есть Ротшильд? Ну, и как вы богаты, если быть точным?». Барон Луи на это ответил, что прошло бы несколько дней, пока его бухгалтеры на основании сводок всемирных фондовых бирж и складов сырья смогли бы определить истинные размеры его состояния на данный момент. «Ну хорошо, – сказал начальник полиции, – тогда скажите мне хотя бы, какова стоимость вашего венского дворца вместе с находящимися там сокровищами искусства?». На это Ротшильд отвечал так: «А сколько стоит венский собор Святого Стефана?».

На этом моменте начальник полиции прекратил допрос и велел сунуть барона в камеру. Но барон недолго оставался там. Вскоре его доставили в венское управление гестапо, где поместили в каморку рядом с лишенным своего поста бывшим австрийским канцлером Шушнигом.

Отныне не могло быть и речи о том, чтобы барону Ротшильду угрожала какая-нибудь физическая опасность. Сам всемогущий Герман Геринг отправил в Швейцарию специального уполномоченного, некоего Отто Вебера, чтобы сообщить цюрихскому представителю Ротшильдов условия нацистов. Барона Луи отпустят, сказал Вебер, если маршал Геринг получит за эту любезность 200 тыс. долл. (разумеется, не в марках, а в долларах, депонированных на его имя в одном из сейфов швейцарского банка). А гитлеровская империя получит все имущество австрийских Ротшильдов, включая сталелитейный завод в Витковице, в Чехословакии. Уполномоченные Ротшильдов в Цюрихе торговались упорно. Они сообщили удивленному представителю Геринга, что Ротшильды уже двумя годами раньше тайно продали большую часть акций завода в Витковице англичанам. Однако они готовы передать Берлину в обмен на предоставление свободы барону Луи имущество австрийского дома Ротшильдов. Завод в Витковице Геринг может получить только после того, как барон Луи прибудет за границу, а нацисты выплатят английским Ротшильдам 3 млн ф. ст.

Торг затянулся. Правда, тем временем нацисты уже оккупировали Чехословакию, но завод в Витковице, принадлежавший теперь уже англичанам, еще не перешел в руки немцев.

В разгар торга в комнату Ротшильда в ставке гестапо однажды явился сам кровавый палач Генрих Гиммлер, грозный рейхсфюрер СС. Целый час они торговались об условиях, но барон Ротшильд так и не уступил. Гиммлер ушел несолоно хлебавши, а через час появились грузчики, присланные руководством СС. Они внесли в комнату напольные часы времен Людовика XIV и никак с ними не гармонирующую огромную китайскую вазу, а кровать в комнатушке арестанта накрыли оранжевым бархатом. Тем самым Гиммлер давал понять барону, что ему еще долго придется оставаться заложником в ставке венского гестапо. Однако барон Луи Ротшильд, который совершенно точно знал, что он и для фашистских убийц не простой узник, наорал на эсэсовцев: «Вынесите отсюда эту кучу безвкусицы!».

На другой день люди Гиммлера сообщили барону, что Гиммлер принимает условия Ротшильда и тот может немедленно уехать за границу. И тут-то Луи Ротшильд еще больше удивил венское гестапо. Он заявил, что сейчас уже вечер, 11 часов, и он не может заставлять своих венских друзей, чтобы они так поздно занимались им, а потому он желает и эту ночь провести в ставке гестапо. В истории гестапо таких примеров еще не было, поэтому тюремщикам пришлось по телефону запрашивать специальные инструкции из Берлина.