– Договорились! – послушно отвечают сыновья и уходят к себе в комнату.

Мы с мужем многозначительно переглядываемся. Неужели и на нашей улице праздник? Мозг освещает вспышкой шальная мысль о том, чтобы задать вопросы прямо сейчас, но что мы будем делать, если любовь вдруг пробудится в нас со страшной силой? Конечно, лучше, если дети в это время спят, а мы –нет. Для этого нужно, чтобы дети сейчас играли, а мы с мужем спали, –размышляю я, вгоняя себя в дрёму.

– Мама, вы уже выспались? – звучный голос младшего сына будто обухом бьёт по голове.

– Даниель, ты что? Десяти минут не прошло!

– Мы уже наигрались! И я есть хочу!

– Как? Мы же только что с обеда!

– Пойдём на море крабов ловить! Заодно и поедим! – включается Саша, тормоша папу за плечо.

– Я не хочу крабов! Я хочу кашу, как дома, с коричневым сахаром! – заводит свою шарманку Даниель.

– Папа, а крабы вкусные? – продолжает Саша. – Папа, ты ел когда-нибудь крабов?

Муж недовольно бормочет в полусне, чтобы все оставили его в покое, в том числе и крабы. Дети не умолкают: «Мы на море не спать приехали!» Справедливо замечено! Учитывая то, что эксперимент оказывается снова под угрозой срыва (ведь с невыспавшимся мужем бесполезно вести разговоры об отношениях), самоотверженно увожу детей на море. «Тёплое шелковистое одеяло…» «Слабое убаюкивающее подводное движение …» «Шоколадно-коричневая земля с бахромкой белой пены внизу…» – пульсируют цитаты из Даррелла. Он был прав в отношении каждого слова, каждой буквы. Шоколадно-коричневым берег становится из-за миллионов водорослей, выброшенных прибоем. С нашего пляжа их убирают рабочие, а по его краям темно-коричневые ленты, похожие на магнитофонные, окутывают прибрежную полосу и, постепенно высыхая на солнце, превращаются в серо-пепельную труху. А волны действительно, как одеяло, убаюкивают, погружают в сон. Нет, спать никак нельзя! Тем более на воде! Возвращаюсь к детям, играющим на берегу.

В номере мы появляемся лишь к ужину. После двух часов на море с детьми и в бассейне, я с решимостью прыгуна с вышки встаю около кровати, чтобы рухнуть туда и забыться до утра, но меня удерживает свет, исходящий от мужа. Он отдохнул, спокоен, как море под лучами заходящего солнца, целует меня и благодарит за то, что дала ему время отдохнуть. А может быть, никаких вопросов не нужно, просто высыпаться каждый день? Или хотя бы по очереди?

В отличном настроении идём в ресторан, а потом на детскую дискотеку. Муж перед сном уводит детей на охоту за гекконами, я сажусь на кровать, чтобы перевести дух. Во время ужина я закинула удочку и намекнула, что сегодня вечером его ждет нечто необыкновенное – то, что мы ещё никогда не пробовали – на случай, если ему захочется задержаться на охоте. Он тут же предложил перенести охоту на завтра, но после того, как приоткрыла ему подробности эксперимента, сказал, что будет несправедливым, если лишить детей поиска гекконов.

36 вопросов для начала и четыре минуты смотреть друг другу в глаза – очевидно было не совсем то, чего он ожидал от меня под словом «необыкновенное», но два часа сна после обеда сделали своё дело, и он согласился ответить на вопросы. «Четыре минуты в глаза друг другу смотреть – как-то глупо. Мы всё-таки давно женаты и видим друг друга каждый день», – был его приговор на научно обоснованную вторую часть эксперимента. Я настаивать не стала. Попробуем обойтись вопросами, а потом будем действовать по обстановке. Ведь не может он мне запретить смотреть на него четыре минуты.

Пока мужчины на охоте, я, лежа на кровати, обдумываю, о чём именно спросить в первую очередь. «Выбирая из всех в мире, кого бы ты пригласил в гости на обед?» Конечно, меня…. А что я отвечу? Конечно же, Мартина Селигмана. Уверена, муж не обидится, если я так скажу. Всё-таки не каждый день предоставляется возможность пообедать с отцом позитивной психологии, которой я увлекаюсь.