Вдруг из моей груди вырвалось:

– Отец наш небесный, прости меня за бабушку! – Хотя голос дрожал, слова прозвучали достаточно громко. Мужчина остановился и посмотрел в мою сторону.

Но мне уже было все равно. Поискав глазами икону Мадонны с младенцем, я подошла и приложила к ней ладонь. Пятнадцать лет пронеслись, как несколько мгновений. Боль множества потерь сдавила грудь, и я всхлипнула. Больше не осталось сил сдерживаться, слезы потекли по щекам. Я порылась в сумочке, но салфеток так и не нашла. Тогда вытерла слезы кулаками, как в детстве. Когда немного успокоилась, за спиной послышался вздох. Обернулась.

Тот, кого я приняла за священника, уже обтирал иконы совсем рядом. Заметила у его ног корзину, а в ней – моющие средства и рулон бумажных полотенец. Сейчас они пришлись бы кстати, чтобы осушить слезы. Старик будто прочитал мои мысли, оторвал лист от рулона и молча протянул мне. Его взгляд! Даже в темноте казалось, что он светился состраданием и любовью, вселяющими надежду. Ту самую надежду, которую я испытывала в детстве при виде Деда Мороза. Даже не надо было ему писать никаких писем, он и так исполнял мои желания. Жаль, что с годами такое случалось все реже и реже.

Мужчина подождал, пока я высморкаюсь и вытру слезы, добродушно улыбнулся и вернулся к своей корзинке. Достал из нее флакон, подлил жидкость в лампаду у иконы Мадонны, потом подошел к картине с табличкой Вия Кручис[4] и, не оборачиваясь, громко сказал:

– Мы всегда в его объятиях, – у старика оказался теплый баритон, который я будто где-то слышала. Конечно! Это ведь его приход. Здесь и слышала этого священника.

– Наши с ним отношения так и не сложились, – вздохнула я, шмыгнув носом. – Он всегда бросает меня, – и вытерла запоздалую слезу.

– Он никого не бросает! Всевышний и сейчас рядом с нами, – священник похожий на Деда Мороза обернулся и приложил руку к груди, сделав паузу. Потом принялся протирать икону.

– В моей жизни были одни потери, – мой голос дрогнул, плечи опустились.

– Самые большие испытания он бережет для избранных.

– Я их не хочу!

– Нас и не спрашивают. Но с очищенной душой даже отпетый негодяй становится человеком…

Потом он отставил корзину в сторону, присел рядом, скрестил руки на груди и продолжил:

– Тоже люблю бывать наедине с Господом, так, чтобы без посредников. – Он неожиданно улыбнулся, но потом стал серьезнее – У меня есть молитвы для любого случая. Собственно, каждый раз, когда я сюда прихожу, сочиняю хотя бы одну новую.

– Тогда дайте мне ту, которая избавит меня от вины!

– У тебя нет вины. Это опыт. И нет ничего плохого в том, чтобы повторять ошибки.

– А жить с тем, которого не любишь – это опыт? А не искать того, кого не можешь забыть?

– Ты слишком рано жаждешь получить ответы. Я вот так и не нашел их…

Мы встретились взглядами, и я обратила внимание, что его глаза мне знакомы. Но откуда? Дед Мороз! У всех Дедов Морозов они такие! Вызывающие доверие.

– Тебе кажется, это именно то, что сейчас нужно, а потом появляется человек, без которого не можешь дышать, и ты ведешь себя глупо! – Он снова достал из корзины полотенце. Недовольный результатом своего труда, еще раз протер “Вия Кручис” и добавил, – Счастье приходит и уходит. Но именно трудности дают нам понять, что является по-настоящему важным в жизни.

– Нет, в моем случае как раз все наоборот!

Он снова засмеялся, но глаза при этом остались печальными:

– Все равно качели! То вверх, то вниз. На то она и жизнь. Все, что ты можешь сделать, это просто продолжать жить.

Священник ушел вглубь алтаря, свернул налево и исчез в двери с табличкой “служебное помещение”.