– Подпишите вот это.

Он протянул согласие на участие в эксперименте. Грэг так переживал, что даже не стал читать. Он дрожащей рукой взял предлагаемую ручку, поставил роспись и вернул сотруднику.

– Это останется у меня. На таможенном пункте с вас попросят еще согласие. Тогда уже от вашей жены и вас. Вдруг передумаете или что-то еще произойдет. Всякое бывает.

Грэг кивнул, впитывая информацию.

– Чудесно, – задумчиво протянул сотрудник. Он закончил вбивать информацию и погладил колесико светлой мышки на коврике, наклоняясь ближе к монитору, свет которого рассеивался на свеженьком лице. Сотрудник резко выпрямился и начал говорить будто бы заученную фразу, зато с неподражаемой улыбкой. – Поедете в числе второй партии добровольцев. Это через два дня. Тридцатого января к шести часам утра приходите сюда, в Вашу Локальную Точку. Подробнее об эксперименте вам расскажут на месте.

– А условия, о которых говорили, они…

– Место жительства, рабочие места и обучение. Да. По секрету, – сотрудник чуть наклонился вперед, – вам дадут небольшой стартовый капитал.

Челюсть упала на пол. Грэг поднялся, подошел к вешалке и начал одеваться.

– Не забудьте с собой документы, когда придете сюда тридцатого. Мы внесли вас и вашу семью в нашу базу, надо будет все проверить, сами понимаете.

Грэг кивнул и вышел из кабинета. Он выглядел не лучше остальных. Глаза горели, но все остальное тело словно парализовало. Все выходили в восторге, но им казалось, что все было так хорошо, что даже плохо. Может, какой-то подвох? Может, ничего там и не будет, их просто везут на смерть? Руки снова начали дрожать. Еще один полный день до отъезда. «Сегодня, – решил Грэг, – соберем вещи, а завтра позвоним семье и друзьям, попрощаемся, отдадим долги и…». Он споткнулся о первую ступеньку и чуть не упал. Рядом идущий мужчина оживился, помог удержаться. Грэг забормотал невнятное извинение в купе с оправданием и стыдливо опустил взгляд.

Усталость от холода и голода становилась только сильней. Хоть в Локальной Точке и было тепло, все равно до ужаса хотелось спать. Уютный свет будто бы к этому и призывал. Людей в очередях к окнам становилось меньше и меньше, большинство сидело на скамейках. Вполне возможно, что некоторые пришли и передумали, но уходить уже не хотели – все же, тепло. А охранники, стоявшие у входа и кое-где по периметру, лениво прохаживались взад-вперед, как заведенные солдатики. Через сорок минут после открытия они уже совсем обленились и перестали по-служебному тянуть ногу. От тяжести одежды начинался зуд. При любой попытке игнорировать это или же удовлетворить становилось лишь хуже. Больше половины зала мучилось от данного недуга. Большие таблоиды меняли цифры, и люди партиями уходили наверх. Все работало как слаженный, давно установленный механизм.

Рука лежала на плечах. Мэри переживала, вдруг сынок потеряется. Бобби лениво уронил голову на мамин бок и обводил глазами огромный зал. Он никогда не был в таких местах, но как-то видел нечто подобное в одном старом фильме про бандитов.

– Мамочка, мы куда-то уезжаем?

– Не сейчас, дорогой, подожди.

Бобби начал болтать ногами. Роджер сел рядом. Бобби держал поводок в руке, хотя был уверен, что его друг никуда не убежит.

Когда Грэг подошел, держа документы в одной руке, в другой – талон, Мэри подняла на него взволнованный взгляд.

– Подтвердили, – выдохнул он и утер пот со лба. Протянул талон жене, не зная, зачем. – Зачислили во вторую партию. – Упал на свободное место рядом. – Придется подождать.

– Сколько?

– Пару дней.

– А когда была первая?

– Не знаю, – он сел рядом. – Слышал, говорят, в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом.