– Почему он?! – Фея вскочила на ноги и развернулась к сидящей спокойно на диване Наталье Никаноровне. – Вытащил его товарищ Тихонов из грязи, отмыл и теперь Иван будет дело делать, а я опять тут сидеть?! Глянь на него!

Девчонка совершенно по-хамски ткнула в меня пальцем. Жаль, вторая рука кружкой занята, а то бы обеими показывала, чтоб наверняка. Так ее сильно крыло от злости.

– Ну? Гляжу. Гляжу и вижу, Никита Пахомович молодец! То, что надо нашел. Ты, дура такая, знаешь ведь, с чем нам приходится сталкиваться. Чем устойчивее ум, чем крепче вера только в себя, и ни во что больше, тем меньше человек подвержен влиянию. Ты глянь на Ваньку то. Глянь говорю! – Бабуля топнула ногой. Наверное, если бы Лиза стояла ближе, то она бы ее лягнула. Прямо из положения «сидя». – Непробиваемый. И сегодня ночью. Ты бы там все углы заблевала. Знаешь, что их ждало? А? Знаешь? Тринадцать детских тел, разложенных в круг. Взяли, похоже, беспризорников. Разыскали, чтоб жалоб не было от родных. Да ладно заблевала бы. С уродом, который им глаза вырезал и рот от уха до уха, ты бы как справилась? Думаешь, прям начала очи свои про́клятые «строить» и он поплыл? А Ваньку не берёт ничего.

– Стоп!

И бабуля, и злая, как фурия, Лизонька, одновременно уставились на меня.

– Вырезаны глаза? Рот рассечен, будто оскал?

– Ты чего, Иван? Сам же там был. Неужто сильнее головой ударился, чем доктор сказал? – Наталья Никаноровна опустила голову и выразительно посмотрела на меня исподлобья, намекая, чтоб за языком следил.

Я же бестолково таращился на обеих женщин, но словно не мог их разглядеть. Это прикол такой? Или что? Я здесь, в 1941 году, чтоб исправить не́что совершенное дедом. Хорошо. Пусть. Так понимаю, мне предстоит неплохо потрудиться в НКВД, потому что, какой именно его поступок нужно исключить, никто не знает. Или знают, но глумятся. Как бы то ни было, в день вряд ли уложусь. В неделю, тоже сомневаюсь. А там, глядишь, и войну застану. Если меня раньше к стенке не отправят. Все. Смирился. Даже верить начал. Но…

Первое убийство, которое мне в разработку дали три месяца назад… Там, дома. Я помню, матерился по чем зря. Молодая девушка. Глаза были удалены. Рот разрезан от уха и до уха. Убийца ещё, как будто издеваясь, края этого месива, которое было на лице жертвы, раздвинул так, чтоб выглядело, будто улыбка Джокера.

– Ага… – Я провел рукой по затылку. – Сильно ударился. Провалы. Вот сейчас вспомнил.

– Ладно. – Лиза успокоилась, все же мое здоровье ее немного обеспокоило, и села обратно. – Посмотрим, как оно будет. Сейчас товарищ Тихонов уже освободиться должен. Расскажет тебе всё подробно.

– Даааа… Товарищ Тихонов расскажет, а потом, Иван, ты к нам в гости приходи. – Бабуля смотрела пристально. Она явно поняла, что-то тряхнуло меня, как котенка за шиворот. – Посидим, поговорим. Глядишь, Лизка поумнеет.

Я кивнул, но на самом деле, думал только о том, как бы из товарища майора государственной безопасности вытянуть без подозрений всю нужную информацию. И об их этом 13-м отделе, и о том, почему спустя восемьдесят один год, мне досталось дело об убийстве, которое, пусть не точь в точь, но сильно похоже на то, что рассказала Наталья Никаноровна.

Лиза была права. Не успел прийти в себя после внезапно выяснившихся деталей, которых я не ожидал вообще никак, в хранилище вошёл майор. Выглядел он ещё более задумчивым, чем на момент нашего с ним расставания.

– Познакомились? – Тихонов не стал садиться. Кивнул Наталье Никаноровне, на девчонку вообще не глянул.

Интересно… Причем, она этот нюанс игнора тоже заметила. Поджала недовольно губы, но взгляд опустила вниз. Боится, что ли майора?