Эта победа была, конечно, весьма желанной для Гвискара. Но не в Диррахии заключалась цель его похода. Поэтому, немного отдохнув, норманны начали продвижение по Иллирии, нигде не встречая сопротивления. Помимо Диррахия, пали Охрид и Кастория, Ларисса была осаждена, на очереди был почти не имевший защитников Константинополь. Роберт Гвискар уже предвкушал радость овладения им, когда внезапно получил известия о том, что восстала Капуя, Апулия и Калабрия, где активно поработали агенты Византийского императора. Попутно с этим к Гвискару с криком о помощи обратился Римский папа Григорий VII Гильдебранд, которому (опять же, не без участия Комнина) серьезно угрожал Германский король Генрих IV – об этом говорилось выше.

Апостолик не стеснялся в выражениях, поторапливая Гвискара. «Помните о святой Римской церкви, – писал он норманну, – матери Вашей, которая любит Вас более других правителей и отметила Вас своим особым доверием. Помните, что Вы принесли ей клятву, а то, в чем Вы клялись, – то, что и без клятвы является Вашим христианским долгом, – Вы обязаны исполнить. Ибо Вам известно, сколь много вражды по отношению к Церкви возбудил Генрих, так называемый король, и сколь необходима ей Ваша помощь. Посему действуйте немедленно»246.

Делать нечего. Возложив командование оставшейся армией на Боэмунда, Роберт поспешил в Италию, в сердцах поклявшись не мыться и не бриться до того дня, пока не вернется в Византию. В течение всего 1082 г. герцог занимался подавлением восстания в Апулии, а 10 июня 1083 г. уже стоял у стен Рима. Впрочем, им двигали, конечно, не только верность слову и забота о делах понтифика. Просто его интересы совпадали с планами папы Григория VII – герцог Апулии опасался, что, поставив своего епископа в Вечном городе, король Генрих IV коронуется венцом Западной империи и возобновит свои притязания на южноитальянские владения норманнов. Почти год понадобился Гвискару, чтобы одолеть германцев и захватить Рим – 27 мая 1084 г. он вступил на его улицы, усеянные трупами жителей города и германцев.

Это был пик славы великого норманна: оба императора Восточной и Западной империй капитулировали перед его войском, и теперь Гвискар по праву считался самым сильным государем Европы. Но победа оказалась «пирровой» – только осенью 1085 г. Гвискар смог вернуться в Иллирию, предоставив византийцам время для того, чтобы восстановить силы и переломить ход войны. Как справедливо говорят, Роберт упустил уникальную возможность завладеть императорской короной Византии, побоявшись потерять герцогский титул в Апулии247.

Правда, за это время Боэмунд сумел нанести два рядовых поражения византийским войскам на материке (при Янине и Арте), а также захватил Фессалию и Македонию. И тень надежды, мелькнувшая ранее, почти растворилась – все ожидали со дня на день падения великой Римской империи. В связи с полным отсутствием средств императору пришлось еще более уменьшить содержание золота в монетах государственного образца – естественно, это вызвало глухой ропот у византийцев, недовольных налоговым бременем, упавшим на их плечи. Однако это были последние видимые успехи норманнов, не сразу заметивших, что вслед за этим для них все пойдет под откос248.

К чести императора, и в невероятно тяжелую минуту он не пал духом. Находясь на Балканах, Комнин отправил гонца в Константинополь к своему брату Исааку с просьбой найти как можно скорее деньги для набора нового войска. Оба они понимали, что оставался только один источник, который мог быть задействован для этой цели – церковное имущество. И весной 1082 г. Исаак созвал в Храме Святой Софии Синод, где предложил патриарху и епископам добровольно сдать церковное имущество императору для войны. Это был своего рода «момент истины», и царская власть выиграла невидимое сражение с партией восточных «папистов» – синод дал необходимое разрешение на реквизицию церковных драгоценностей.