«Дорогая Джульетта!

Пришло время написать Вам последнее письмо…

Простите…

Я не смогу предложить Вам ничего, кроме себя. Помните, я говорил, что Вы достойны лучшего? Это и обо мне…

Вы прекрасна, Ольга! И с Вами рядом должен быть серьезный, умный мужчина. А Вы никогда не должны сомневаться в своей красоте. Никогда! Эту цель я преследовал весь месяц. И, кажется, у меня получилось…

Полагаю, я должен представиться. Мое имя Роберт. И это у меня Вы когда-то спросили, красивы ли Вы. Это я тот парень в костюме Микки Мауса с воздушными шарами для детей. И тот прихожанин в церкви, что сидел рядом с Вами. И тот парень, которому Вы подарили две недостающие улыбки вчера…. Я тот, кто всегда был рядом, но кого Вы не могли увидеть. И к сожалению, тот, кто не сможет быть всегда рядом. Вам не нужен старый вояка с травмой бедра. Вы не сиделка. Вы женщина, красивая женщина! И Вам нужен мужчина. Обещайте, что не станете расстраиваться. Будете жить так, как велит Вам сердце. Для себя. Не для окружающих…

Спасибо, за этот месяц. Было интересно. Он был лучшим в моей жизни. Я пишу это без капли лукавства. И спасибо за Ваши улыбки. Я их не забуду. Обещаю.

Научитесь любить себя. И в мире появится на одного счастливого мужчину больше.

Навеки Ваш Ромео».

Я видела, как она старалась не заплакать. Как она держалась…. И я не могла смотреть на это с равнодушием.

– Ольга, все в порядке? – спросила я, подойдя к ней.

– Да, – тихо ответила она, – я учусь любить себя.

И она ушла…

Что случилось дальше? – спросите вы.

Я отвечу – не знаю. Я больше не видела их в закусочной. Но чуть позже до меня дошли слухи, что она сделала неплохую карьеру в образовании и уехала из города. Что же касается «Ромео» – о нем я не знаю ничего.

Прошло уже много лет, а я до сих пор помню каждую строчку каждого письма.

Он помог мне. Он помог нам обеим.

А вы когда-нибудь помогали незнакомцу?

Нет ничего ужаснее, чем двое некогда любящих людей, которые разрывают отношения грязно и прилюдно.

Вы когда-нибудь видели подобное? К сожалению, я видела…

Однажды в закусочную пришла пара лет сорока. Мужчина был в деловом костюме, как у крупных бизнесменов. Он был чем-то измучен, его взлохмаченные волосы плохо скрывали появляющуюся лысину. Женщина выглядела нарочито дорого. Прическа, словно только что из салона красоты, длинные, накрашенные красным лаком, ногти… она держалась высокомерно и гордо. Казалось, она брезгала находиться в нашей закусочной. Она была значительно выше своего спутника и из-за всего обилия макияжа, накаченных губ и накладных ресниц, она напоминала… топ-модель, но на пенсии.

Это бесспорно была одна из тех инфантильных молодых особ, что крутятся вокруг пожилых богатых мужчин в ожидании их скорой кончины, дабы присвоить себе все их состояние.

Они сели за столик, словно чужие друг другу люди. Женщина достала сигарету и смачно закурила, и хотя у нас не курят, я ничего не сказала – уж слишком напряжённо и надменно она смотрела на меня.

Между тем, у них завязался разговор:

– А я тебе говорила, что твоя писанина продаваться не будет, – холодно бросила женщина, – удивительно, что такой бумагомаратель как ты, смог продержаться какое-то время на плаву.

– Что? Моя «писанина» одевала тебя и кормила 14 лет, – парировал ее спутник.

– Но ты же не думал, что твой успех продлится вечно? Согласись, ты становишься старым и неинтересным.

Мужчина смолчал. В этой игре явно вела женщина. Она продолжала наступать на больное:

– Твои романы уже никому не нужны. В мире полно достойных писателей, но таких писак-неудачников еще больше.

– Оливия, это всего лишь одна неудачная рукопись. Это случается со всеми писателями рано или поздно.