Его пальцы, все еще удерживавшие ее подбородок, медленно скользнули вниз, очерчивая контур ее шеи. Это прикосновение было едва ощутимым, но от него по телу Лилианы прокатилась горячая волна. Он словно ставил на ней невидимую метку, которая навсегда закрепляла ее принадлежность к нему.

От этого жеста ее дыхание сбилось еще сильнее, и по телу прокатился трепет. Она чувствовала себя одновременно обнаженной и защищенной, а его взгляд, пристальный и тяжелый, говорил ей, что он видел ее насквозь, что она больше ничего не могла от него скрыть.

– Встань, – тихо, но повелительно сказал Алекс. Его голос был таким, что каждая мышца в теле Лилианы мгновенно отозвалась, будто ее разум даже не успел осознать приказ. Она поднялась на ноги, дрожа от напряжения. Колени предательски подгибались, но он не дал ей ни секунды для сомнений.

– Посмотри на меня, – сказал он, и его голос звучал так, будто у нее действительно был выбор.

Она подняла глаза, и ее дыхание сбилось. Его взгляд был острым, как нож, в нем горела смесь триумфа и голода. Алекс не просто смотрел – он изучал ее, вскрывал, будто доходил до самой сути ее души.

– Хорошая малышка, – произнес он, и его пальцы снова скользнули в ее волосы, крепко обхватив их. Он чуть притянул ее ближе, настолько близко, что она ощутила его дыхание на своем лице. Ее грудь поднималась и опускалась все быстрее, но это лишь, казалось, забавляло его.

– Знаешь, что меня больше всего радует? – продолжил он, его тон стал чуть мягче, почти шутливым, но все еще с угрожающей ноткой, от которой у нее по спине пробежал холодок. – Ты хочешь этого так же сильно, как и я.

Лилиан хотела возразить. Сказать, что он ошибается, что она не подчинится ему до конца. Но слова застряли в горле, оставив ее беззащитной перед его взглядом. Он знал. Он видел это в ее глазах – страх, трепет, желание, все эмоции, которые она пыталась скрыть.

– Ты молчишь, потому что я прав. Разве нет?

Он чуть усмехнулся, уголки его губ изогнулись в едва заметной, уверенной улыбке. Его свободная рука коснулась ее щеки, пальцы медленно скользнули ниже – к ключице. Прикосновение было одновременно пугающим и гипнотическим, от которого она не могла оторваться, даже если бы захотела.

– Скажи мне, малышка, что ты хочешь, – мягко, но требовательно сказал он.

– Я… – начала Лилиан, но голос ее сорвался.

Алекс наклонился ближе, и его губы оказались у самого ее уха. Его шепот, низкий и обволакивающий, проник прямо в ее сознание, пробирая ее до дрожи.

– Говори.

Лилиан чувствовала, как ее грудь сжимается от напряжения. Слова вертелись на языке, но она не могла их произнести. Ей казалось, что если она скажет это вслух, то это будет означать ее окончательную капитуляцию, ее полное подчинение.

Но он ждал. Терпеливо, но уверенно, зная, что она не сможет сопротивляться до конца.

– Меня, – подсказал он, его тон был издевательски мягким, почти вызывающим. – Скажи это, малышка. Признай. Это будет так приятно услышать.

Лилиан сжала глаза, ненавидя себя за слабость. Ее сердце билось так громко, что, казалось, она вот-вот потеряет равновесие. Но слово сорвалось с ее губ, как горячий шепот, который она больше не могла сдерживать:

– Вас… я хочу вас, мистер Ван Крофт.

Он рассмеялся – низко, глухо, с хрипотцой, от чего у нее по спине пробежали мурашки. Этот смех был не просто победой – он был заявлением.

– Конечно, хочешь, – сказал он, как будто и не сомневался ни на секунду. Он провел пальцами по ее подбородку, заставляя снова открыть глаза и встретить его взгляд. – Ты должна хотеть. Ты создана для того, чтобы принадлежать мне.