Такая перспектива показалась мне интересной. Если после смерти нас никто не будет мучить и унижать, никто не будет командовать нами, никто не будет навязывать нам свою волю, то есть о чем задуматься… Моя гордость, не желавшая никакого начальства в вечности, была удовлетворена. Неужели возможно достичь состояния, когда никто не будет стоять над нами? Неужели я смогу сказать «нет» этому миру и Богу, постоянно чего-то требующему от нас?

Заинтересовавшись, я решился задать вопрос:

– Но если я совершил сотни убийств, придется ли мне столько же раз рождаться, чтобы умереть от рук всех моих жертв? Только после этого я смогу исчезнуть в нирване?

Я подумал, что, если он скажет «да», за это дело даже нет смысла браться. Слишком много времени оно потребует…

Внимательно глядя мне в глаза, молодой монах медленно произнес:

– Если с этой минуты, когда ты получил полное знание, ты всем сердцем раскаешься и решительно встанешь на восьмеричный путь, принесенный милосердным Гаутамой, то он избавит тебя от тяжелого бремени кармы. Но ты должен со всей ответственностью отнестись к этому: никого больше не убивай и не совершай других грехов.

Я смотрел на него во все глаза:

– Разве может кто-то освободить нас от груза кармы?

– Практика благородного восьмеричного пути очистит тебя от греховных реакций, – убежденно ответил он. – Но никогда не возвращайся к прежнему. Не забывай слова благородного Гаутамы: «Мы учимся дхьяне[33] и пытаемся достичь самадхи[34], чтобы уйти от страданий земной жизни. Но если мы сами стараемся избавиться от боли, почему же мы причиняем ее другим? Пока мы не научимся владеть собой настолько, что даже самая мысль о жестокости и убийстве станет нам ненавистна, мы не сможем сбросить оковы земной жизни… После того как я достигну паранирваны[35] в последней эпохе, повсюду будут бродить духи и обманывать людей, и учить их, что можно есть мясо и все же стать Просветленным… Как может бхикшу, который надеется стать избавителем остальных, жить за счет плоти существ, наделенных чувствами?[36]»

Самодисциплина.

Воодушевленный речами наставника, я спросил его, как практиковать благородный восьмеричный путь. В ответ Риши процитировал слова великого Будды:

– Воздержание от совершения дурных поступков,

Поощрение всего, что является добродетельным, и

Укрощение своего собственного ума

Является учением Будды.

Пристально глядя мне в глаза, мой наставник внушительно сказал на прощание:

– Всегда практикуй самодисциплину, отказываясь от всего неблагоприятного и принимая все благоприятное для просветления. Никогда не иди на поводу своего ума и чувств.

Осознавая, что таким шансом – освобождением от груза кармы – нельзя пренебрегать, я прилежно изучал все, чему он меня научил, остановившись на несколько дней в нашей деревне.

И вот теперь, после его ухода, я уединился в пальмовой роще и пытался практиковать то, чему научился. Заниматься пранаямой, контролируя свое дыхание, казалось мне невыносимо тяжелой задачей. Но еще более трудным делом была медитация. Хотя напоследок мой учитель посоветовал мне набраться терпения и не забывать, что только после многолетней практики я смогу достичь каких-либо существенных результатов, все же я хотел усилием воли побыстрее добраться до заветной цели. Я всеми силами отгонял навязчивые мысли и пытался сосредоточиться на мантре, но она упорно ускользала от меня. Уже после первых слогов мой ум улетал к вопросам о моем будущем. Чем, если не своей профессией, я смогу теперь зарабатывать на жизнь?

– Аум… а что скажет мой отец? Он никогда не одобрит мой отказ от семейной традиции. Аум… а как посмеются надо мной соседи! Они всегда завидовали моей силе. Что же будет, когда они узнают, что мне больше нельзя ее применять? Аум… мани падме… хум… Ох, и как же трудно контролировать свой ум! Аум мани падме хум!