Запах еды возвращает меня к действительности.

«Что желаете на обед?» – девушка перечисляет предлагаемые блюда.

«Мясо с овощами, пожалуйста».

Именно мясо с овощами, приготовленное мамой по ее рецепту, было коронным блюдом того воскресного обеда. То, что я с аппетитом ел сейчас, значительно уступало ее кулинарному шедевру, зато усиливало картины моих воспоминаний. И вновь передо мной большой экран.

«Кадр сто пятьдесят пять, дубль один, мотор, камера».

Я хожу из угла в угол своей комнаты, продумывая предстоящий серьезный разговор, а запах из кухни тормозит работу мозга, провоцируя чувство голода. Реакция отца предсказуема, так как мой выбор меняет все его планы и перечеркивает все, что он предпринял во имя моего будущего. Мама, конечно, поддержит, она в курсе моего решения и тоже переживает за реакцию отца. Я понимаю, что говорить надо коротко, убедительно, четко, как он любит. Всегда учил меня:

«Говори в лоб, по-мужски. Формулируй мысли таким образом, чтобы твой собеседник сразу понимал, о чем речь».

Но в моем случае это не в лоб, а по лбу. Безумно хочу, чтобы отец услышал меня и понял, но где взять такие слова? Мысли путаются, создавая нервозность и неуверенность, и от этого ничего путного не лезет в голову. Я подхожу к окну и вижу, как на парковку заезжает автомобиль моего названного деда. Возлагаю огромную надежду на его мудрость и влияние на отца. Будь что будет. Решение принято, главное – суметь доказать, что оно для меня единственно правильное.

Обеденный стол, как всегда по воскресеньям, ломился от маминых кулинарных изысков.

«Ну что, приступим к делу», – потирая руки от предвкушения удовольствия, произнес отец.

«Давай, сынок, открывай маме шампанское! У тебя это хорошо получается. А я пока наш мужской напиток разолью».

И мы с ним одновременно берем со стола: я – бутылку советского шампанского, он – запотевший графин.

«Только, пожалуйста, не в потолок», – категорически заявляет мама.

«А почему бы и нет?» – в шутливом тоне отвечает отец.

«Наверх посмотрите, сколько следов от ваших новогодних фейерверков».

«Ну, еще один, и будем дружно белить потолки», – отшутился отец.

И тут я бабахаю пробкой в потолок. Комната наполняется маминым заразительным смехом, а ее бокал – искрящимся золотистым напитком.

«Молодец, сын, метко стреляешь! А скоро научишься в десятку попадать с первого выстрела. Я в тебя верю».

Эта фраза сразу вернула меня в состояние, когда я находился один в своей комнате.

«Пап, а налей мне тоже водки», – выпалил я неожиданно для всех и в первую очередь для самого себя и тут же поймал пристальный взгляд матери. Отец явно находился в приподнятом настроении.

«Верочка, принеси, пожалуйста, еще одну рюмку. Наш сын становится настоящим мужчиной!»

Он произнес тост, перечислив все мои положительные качества. Особенно был выделен аттестат с золотой медалью, благодаря которому нетрудно было договориться о моем беспрепятственном поступлении в высшую школу ФСБ. Я залпом махнул рюмку водки, выдохнул и также залпом выпалил:

«Я поступаю во ВГИК, подал документы, через два дня первый экзамен. Вот так», – и резко поставил пустую рюмку на стол.

Коротко и ясно, как любил мой отец, но выдержать его взгляд было непросто. За столом воцарилась зловещая тишина. Отец первый отвел глаза и пристально посмотрел на маму.

«Ты знала об этом?»

«Догадывалась», – ответила она с невозмутимым спокойствием.

«Догадывалась или знала?»

Мама смотрела ему прямо в глаза, и я был восхищен ее умением брать себя в руки в любой ситуации.

«Александр решил объявить сам об этом, без подготовки с моей стороны», – отчеканила она, не отводя взгляд.