Спустя десять томительных минут, получив сухие, как порох, распоряжения, Карл Берг покинул кабинет начальника. В сопровождении эскорта солдат он отправился на вокзал, где его уже ждало зрелище, леденящее кровь.

«Мой Бог, кто это? – пронеслось у него в голове, когда из вагона стали выпрыгивать сухощавые фигуры, облаченные в лохмотья, на костлявых ногах которых вместо обуви были намотаны тряпки. – Это вообще люди или диковинные животные? Нечто подобное я видел когда‑то в зоопарке. Обезьяны!»

Новоприбывшие жались друг к другу и осторожно озирались вокруг, не зная, что им делать дальше и куда пойти. Они напоминали потерянные души в чистилище.

– Все заключенные выгружены! – отчеканил роттенфюрер15, вытянувшись в струну перед Карлом Бергом. – Жду ваших дальнейших приказаний!

– Проведите их по главной улице, – усмехнувшись, бросил тот, окидывая презрительным взглядом низкорослых людей со смуглой кожей и миндалевидными глазами. – Давно местные граждане не развлекались. Пусть полюбуются на тех, кто воюет с нами. Если в заключенных будут бросать камни или что‑то в этом роде, то не вмешивайтесь. Пускай горожане развлекаются.

Но простой народ и не думал веселиться, глядя на понуро идущих пленных, одетых в лохмотья, изможденных настолько, что лишь поддержка товарищей помогала им держаться на ногах.

– Мама, мама, а кто эти звери? Я не видел таких чудищ в зоопарке, – полюбопытствовал мальчуган лет пяти, удивленно рассматривающий колонну.

– Это русские солдаты, Ганс. Они попали в плен, – печально произнесла женщина, предчувствуя страшную участь, уготованную этим несчастным. Ведь тех, кто попадал в лагерь Амерсфорт, ждала верная смерть, ибо он являлся неотъемлемой частью системы уничтожения, направленной на искоренение целых народов.

– А все русские такие страшные? – не унимался мальчишка.

– Война не красит людей… она калечит… калечит не только тело, но и души.

Сочувствие к пленным выражали многие. Горожане, рискуя жизнью, пытались передать им хлеб, воду, сыр, но охранники прикладами отгоняли сердобольных жителей, не позволяя даже приближаться к измученным узникам.

Кем же были эти несчастные, прибывшие на вокзал города Амерсфорта в сентябре 1941 года? Лишь позднее, когда удалось найти русскоговорящего заключенного, выяснилось, что в душных товарных вагонах для скота в лагерь прибыли уроженцы из Средней Азии: сто один узбек. Они отчаянно сражались под Смоленском, до последней гранаты, до последнего патрона. Но, попав в окружение после продолжительных боев, не смогли прорваться и присоединиться к отступающей армии. Увы, они проиграли свой последний бой. И ценой поражения стала жизнь…

– Вы выполнили мое приказание? – оторвав глаза от бумаг, спросил герр Генрих вошедшего унтерштурмфюрера СС Берга.

– Так точно, оберштурмфюрер.

– Пленные размещены там, где я сказал?

– Так точно. Я распорядился поместить их не в барак, как остальных, а в отдельный загон под открытым небом, окруженный колючей проволокой.

– Вот и чудненько, – хмыкнул комендант и, немного помолчав, добавил: – Взятых в плен три дня не кормить и не поить. А после давать лишь половину положенного. Да, и следите, чтобы другие… сердобольные душонки… не смели их подкармливать.

– Все будет сделано, как вы приказали. Не сомневайтесь, – проговорил Карл, не совсем понимая замысел коменданта.

«Почему он не убьет их сразу? К чему все это? Голод, загон с колючей проволокой. Работники они никакие, слишком слабы… не понимаю», – роилось в голове у унтерштурмфюрера. Однако он был потомственным военным и никогда не обсуждал приказ, поэтому промолчал и в этот раз, оставив свои мысли при себе.