Продолжая стрелять беглым огнем по лесу, фрицы подошли достаточно близко, прежде чем Валя открыл ответный огонь. Юный партизан прекрасно осознавал, что у него не хватит патронов, чтобы уничтожить всех врагов, слишком уж неравны были силы, но в его власти было выиграть время, дать своим товарищам шанс занять крепкую позицию. Короткими очередями юный герой прижимал фрицев к земле, не давая им поднимать головы. Расстреляв все патроны, вчерашний девятиклассник выхватил гранату и, подпустив немцев к себе вплотную, вынул чеку…

Перед взрывом Валька на мгновение смог разглядеть удивленные лица карателей, заметивших того, с кем они вели бой. Юному солдату, беззаветно защищавшему своих товарищей и Родину, было всего шестнадцать лет…

Монотонный гул приближающихся самолетов наполнил морозный воздух, как предзнаменование надвигающегося бедствия. Транспортные машины, нагруженные кошмарным грузом, на который немецкое командование возлагало большие надежды и в который вложило немало средств, стремительно неслись над землей. Провалившаяся операция «Москва» вынудила Гитлера и Гиммлера пересмотреть свою тактику. Многие агенты из Abteilung Abwehr II Sonderdienst9 группы А зондеркоманды изменили свои роли, став воспитателями сирот, оставшихся без родителей в безжалостно оккупированных землях. Именно этих несчастных детей высшее руководство Рейха мечтало превратить в «сарычей»10, передавая на воспитание палачам. Эта бездушная механика превращала судьбы детей в мрачные схемы, расставляя фигуры на шахматной доске войны, где человеческое достоинство обесценивалось, а надежда на светлое будущее захлебывалась в крови.

С оперативной точки зрения идея была отличной: на праздношатающегося подростка мало кто обратит внимание, плюс сирота мог легко втереться в доверие к взрослым, ну и, конечно, что немаловажно, многие из них прекрасно ориентировались на местности.

Разместившись на холодных железных сиденьях, группа мальчишек из десяти человек держала в руках вещмешки, в которых кроме взрывчатки находились недельный запас еды и около четырехсот рублей. За спинами ребят, которым от силы было тринадцать-четырнадцать лет, висели парашюты. В штанину каждого подростка немцы вшили записку с паролем на немецком языке, упакованную в тонкую резиновую оболочку.

– Мишка, что будем делать? – еле слышно прошептал сидящий поодаль парень.

– А что ты предлагаешь?

Паренек бросил настороженный взгляд на сопровождавшего их офицера и, наклонившись к товарищу пониже, произнес:

– Думаю, как приземлимся, надо идти к своим.

– Ага, нас там ждут с распростертыми объятиями. Свои же и порешат.

– Ну, как знаешь, – пожал плечами Петька, светловолосый парень лет тринадцати. – Я, по крайней мере, возвращаться обратно к фрицам не намерен.

– Тебя же убьют! – ужаснулся Мишка.

– Какая разница, кто убьет: наши или немцы? Зато не буду чувствовать себя предателем. Решай, ты со мной или нет?

Поймав на себе настороженный взгляд офицера, мальчуганы замолчали. Тот уже хотел что‑то им сказать, но, заметив сигнал штурмана о начале высадки, громко произнес:

– Великая Германия предоставила вам возможность доказать, что вы достойны ее милости. Сделайте то, что приказано, и тогда сможете стать полноправными членами высокоразвитого общества.

Юные диверсанты выпрыгивали из самолета. Это был их первый боевой прыжок, проверка на прочность, крещение огнем. Приземлившись, группа должна была рассредоточиться по территории и приступить к диверсиям, подбрасывая мины, замаскированные под куски угля, в тендеры и выводя тем самым из строя паровозы. Если бы все посланные диверсанты совершили грязное дело, они нанесли бы значительный урон, на что, собственно, и рассчитывал враг, пытаясь всеми силами остановить наступление нашей армии.