Мы все бывали на стройках. Мы видели работу сварщиков. Как правило, они используют либо электродуговую, либо газопламенную сварку. В первом случае нагревание поверхностей происходит за счет плазмы электрической дуги, достигающей температуры 5000–6000 °C. Во втором случае используется смесь горючего газа с кислородом, где температура в «ядре» горения достигает 3000–5000 °C, в зависимости от используемого газа. Температура плавления обычной стали колеблется в пределах 1300–1400 °C, и сварочные аппараты с лихвой перекрывают этот предел.
В зданиях ВТЦ горело авиатопливо, то есть керосин. Кроме него, конечно, полыхали еще и мебель, ковровые покрытия, пластиковая отделка и все прочее, что обычно горит в офисах. Температура горения керосина в идеальных условиях не превышает 1000 °C. «Идеальные условия» в данном случае означают определенное и достаточно тонкое соотношение топлива и воздуха, которое должно постоянно поддерживаться для стабильного горения при такой температуре. В «близнецах» идеальных условий не было и в помине. Кроме того, весь керосин сгорел в первые несколько минут, после чего пожар перешел в разряд обычных офисных, которые, как мы уже знаем, зданий не разрушают. Но и этот пожар был достаточно хилым. Разве мы видели хоть на одной фотографии вырывающееся из всех стен здания пламя? Или хотя бы из одной стены?
Взглянем еще раз на рис. 23 – так выглядит очень сильный офисный пожар, который не приводит к разрушению здания. Вы что-нибудь похожее наблюдали 11 сентября? Все, что там было, – это отдельные небольшие языки пламени и большое количество черного дыма, что является характерным признаком низкотемпературного пожара при нехватке кислорода. То есть реально температура горения в ВТЦ была гораздо ниже и, скорее всего, никак не превышала 400–500 °C. Проводившиеся в реальных условиях эксперименты выявили, что не покрытые огнеупорным материалом стальные колонны и балки, облитые топливом и подожженные, нагревались до максимальной температуры… всего в 360 °C. То есть в нашем случае получается, что авиатопливо не только не повысило температуру горения, но даже и не явилось температурным фактором в принципе! Его единственная функция, помимо визуального эффекта, заключалась в том, чтобы просто устроить быстрый офисный пожар, и не более того!
Обычная сталь при 800 °C теряет 90 % своей прочности, но вспомним эксперименты в Кардингтоне – там температура балок достигала 900 °C, и они, хоть и прогнулись, но все же выдержали. При строительстве ВТЦ использовалась сверхпрочная сталь – ведь опоры ядра доставляли аж из Японии. Кроме того, сталь является еще и очень хорошим проводником тепла, и, чтобы появился хотя бы намек на ослабление ее прочности, необходимо проявить определенную настойчивость, нагревая ее в течение продолжительного времени открытым пламенем на обширном участке – чтобы подводить тепло быстрее, чем оно будет рассеиваться внутри конструкции. И так для каждой из 47 несущих опор ядра на протяжении всех 400 с лишним метров!
Как мы уже знаем, внутри центрального каркаса находилась техническая зона, лифты и лестницы, то есть горючий материал там если и присутствовал, то в очень незначительных количествах, и пожар 1975 года, который как раз внутри центрального каркаса и «скакал» по этажам, доказал свою полную безобидность для его несущих опор.
Последний гвоздь в крышку гроба версии о расплавленном ядре вбивает Кевин Райан (Kevin Ryan), представитель Лаборатории по технике безопасности США (Underwriters Laboratory), которая занималась сертификацией стали, использованной при строительстве ВТЦ. В своем письме от 12 ноября 2004 года профессору Фрэнку Гейлу (Frank Gayle) из Национального института стандартов и технологий NIST (National Institute of Standards and Technology) он пишет: