Я припарковался перед аптекой и, выйдя из «санлайнера», остановился, чтобы прочитать объявление в витрине. Каким-то образом оно обобщало чувства, которые я испытывал к Дерри – глубокое недоверие, ощущение едва сдерживаемой жестокости, – лучше, чем что-либо еще в этом городе, где я прожил почти два месяца. Мне не понравилось все, за исключением нескольких человек, с которыми довелось познакомиться. Объявление гласило:

И я ни на секунду не усомнился, что тощий мужчина в очках и белом халате, смотревший на меня через витрину, и есть мистер Кин. На его лице не читалось: Заходи, незнакомец, пройдись по торговому залу и купи что-нибудь, хотя бы стакан газировки с сиропом. Эти суровые глаза и поджатые губы говорили другое: Уходи. Для таких, как ты, здесь ничего нет. Какая-то часть меня твердила, что это выдумки, но я знал: это правда. Ради эксперимента я приветственно вскинул руку.

Мужчина в белом халате не ответил.

До меня дошло, что канал, который я видел, проходит под расположенным в котловине центром города и сейчас я прямо на нем и стою. По вибрации тротуара я чувствовал ногами бег воды. Неприятное ощущение, будто часть земной тверди размягчилась.

В витрине «Выходной и повседневной одежды» стоял мужской манекен в смокинге, с моноклем в глазу и школьным вымпелом в пластмассовой руке. На вымпеле я прочитал: «“ТИГРЫ” ДЕРРИ ЗАГРЫЗУТ “БАНГОРСКИХ БАРАНОВ”!» Подумал, что это уж чересчур, хотя мне нравится боевой дух школьных команд. Побить «Бангорских баранов» – куда ни шло… Но грызть их?

Всего лишь оборот речи, сказал я себе и вошел.

Продавец с висевшим на шее сантиметром направился ко мне. Он был одет не в пример лучше меня, но в свете тусклых потолочных ламп его кожа отливала желтизной. У меня возникло нелепое желание спросить: Вы продадите мне красивую соломенную летнюю шляпу, или лучше сразу катиться к чертовой матери? Но тут он улыбнулся, спросил, чем может мне помочь, и все вроде бы вернулось в привычную колею. Искомый предмет нашелся, и я приобрел его за три доллара семьдесят центов.

– Жаль, что походить в ней вам удастся очень короткое время, до наступления холодов, – вздохнул он.

Я надел шляпу, поправил ее перед стоявшим за прилавком зеркалом.

– Может, в этом году нас ждет долгое бабье лето.

Осторожно, почти извиняясь, он изменил наклон шляпы. Буквально на чуть-чуть, но я перестал казаться деревенщиной, приехавшим в большой город, а превратился… ну, в элегантно одетого путешественника во времени из центрального Мэна. Я поблагодарил продавца.

– Пустяки, мистер?..

– Амберсон. – Я протянул руку. Он коротко и вяло пожал ее. По ощущениям, его ладонь была присыпана тальком. Я едва поборол желание вытереть руку о пиджак.

– В Дерри по делам?

– Да. А вы местный?

– Живу с рождения, – ответил продавец и вздохнул, словно здешняя жизнь – тяжелая ноша. Исходя из моих первых впечатлений я предположил, что, возможно, так оно и есть. – Чем занимаетесь, мистер Амберсон, если не сочтете мой вопрос бестактным?

– Торговля недвижимостью. Но пока я здесь, хочу заодно найти моего давнего армейского друга. По фамилии Даннинг. Имени не помню, но мы обычно называли его Скип.

Скипа я придумал на ходу, а вот имени отца Гарри Даннинга правда не знал. В своем сочинении Гарри перечислил имена братьев и сестры, но мужчину с молотком называл исключительно «мой отец» или «мой папа».

– Боюсь, ничем не смогу вам помочь, сэр. – Голос продавца звучал отстраненно. Нас больше ничего не связывало, и, пусть магазин пустовал, он хотел, чтобы я ушел.