Занятно было наблюдать, какой интерес и любопытство вызывает байдарка даже на Темзе, где можно увидеть всевозможные лодки. Причин этого я так и не понял. Кто-то удивлялся, увидев в море такую маленькую лодку, другие никогда прежде не видели байдарку, и манера гребли была для большинства необычна. Мой парус вызывал у многих улыбку. Другим нравилась изящная форма лодки, кедровая обшивка и бойкий флаг. Кое-кто глазел и на мой «капитанский мундир» и еще шире раскрывали глаза, когда в ответ на вопрос «Куда ты идешь?» я честно отвечал: «Сам не знаю!».

От Ширнесса до Дувра надо было ехать на поезде. Сначала «Роб Рой» положили на уголь в паровозном тендере, под проливной дождь и множество горячих искр. После некоторой задержки лодку официально оформили в багажный вагон, выдав билет, как на чемодан. На нашем пути это был первый переезд такого рода. Лондонская компания Чатэм и Дуврская железнодорожная компания приняли этот новый тип «чемодана» как обычный пассажирский багаж, так что и платить ничего не пришлось. Идущий в Остенде пароход был столь же великодушен, поэтому советую байдарочникам пользоваться этим путем.

Прежде чем переправиться в Бельгию, я провел день в Дувре, где купил кое-какие вещи, подправил свой стаксель и немного попрактиковался в гребле на «Роб Рое» по зеленым волнам, которые великолепно разбивались о пирс, доставая почти на всю его высоту.

Такой же спектакль я повторил на зыби, ломавшейся о заграждение у берега в Остенде1, где даже при слабом ветре море было бурным и с крутыми волнами из-за сильного отливного течения. На мелководье у пляжа барахтались толстяки, а более спортивные купальщики, одетые самым причудливым образом, плавали и ныряли, как утки.

Все они, включая визжавших при каждом шлепке волны детишек, выглядели весьма похвально. Потом я потихоньку побежал под парусами вперед по широкому и прямому каналу.

На станции после небольших уговоров железнодорожники согласились погрузить лодку в багажный вагон, взяв за дополнительный багаж до Брюсселя пару франков. Потом мы поехали на телеге через город на другую станцию, а к вечеру были в Намюре, где «Роб Рой» остановился на ночь в гостиной хозяина, изящно покоясь на двух стульях.

Следующим утром двое носильщиков отнесли лодку по улицам на берег, и я опустил свое весло в воды Самбры, а вскоре свернул вниз по течению и плавно заскользил по Маасу.

Искрящаяся вода, быстрое течение, яркое солнце, все нужное со мной, лодка легка и легко на сердце – разве можно променять это на заботы, железную дорогу, пароход или, скажем, лошадь? В начале плавания для радости и удовлетворения было достаточно приятного речного потока, ибо опаска и волнение при виде скал и порогов еще не сменились очарованием.

Хорошо начинать плавание с такой легкой и приятной реки, как Маас, когда новизны достаточно и в том, чтобы просто быть на реке. Берега реки, ничем не примечательные при взгляде с самого берега, с середины потока выглядят совершенно иначе. Картина, которая повернута боком к сухопутному путешественнику, разворачивается прямо перед вами. В мягком колебании речного потока пейзаж, кажется, прирастает то с одной, то с другой стороны новыми видами, двигаясь вам навстречу.

Как осторожен был я на первой отмели! Вылез из лодки и потихоньку пробирался на глубину. Через месяц я мчался по мелям, отталкиваясь веслом в ответ на хриплый скрежет камней, скребущих киль.

А вот и первая преграда, и я снова тревожился, как бы мне через нее перебраться. Тут, как раз вовремя, на берегу появился местный житель (так обычно и бывало), помог обнести «Роб Роя» по суше и был осчастливлен скромной наградой в два пенса. Я снова запрыгнул в лодку и направился дальше.