Екатерина Дашкова больше всего желала для себя обычной женской судьбы: мужа, детей, семейного очага, где царствует любовь, только любовь…

Пятнадцатилетняя графиня Воронцова выходила замуж по большой любви. Она и слышать не хотела ни о каких «неприятных обстоятельствах». Жених Михаил Дашков, поручик Преображенского полка, красавец, увлек одну из барышень многочисленного семейства Воронцовых, вступил с ней в связь, и дело едва не кончилось скандалом. Однако для влюбленной, напористой Екатерины подобная история не показалась достойным поводом отсрочить свадьбу. Злые языки в Петербурге поговаривали, будто на балу, когда Дашков неосторожно рассыпался в комплиментах перед молоденькой графиней, девица Воронцова не растерялась, позвала дядюшку-канцлера и сказала: «Дядюшка, князь Дашков делает мне честь, просит моей руки».

Наша героиня забросила свои прежние увлечения – книги, энциклопедии, словари. Надо сказать, что такая юная особа, каковой являлась Екатерина, успела сама собрать ко времени замужества одну из самых больших частных библиотек России. Да не просто собрать, а еще и тщательно изучить многочисленные фолианты. И среди мужчин более почтенного возраста немного нашлось бы в России ХVIII века столь широко образованных людей. Но семья, любовь заставили Дашкову понять, что есть вещи гораздо более приятные, нежели корпение над книгами. От размышлений о Вольтере и Монтене она охотно отошла к заботам о дорогом муже и терзаниям низменной ревности.

В Москве, где прошли первые годы счастливого замужества, Екатерина с грустью вспоминала свою венценосную подругу, тезку Екатерину. С первого знакомства они прониклись взаимной симпатией, выделили друг друга из довольно серой массы особ слабого пола – созданий мелких и пустых, интересовавшихся лишь «булавками» да свежими сплетнями двора. Дашкова понимала, что с возвращением в Петербург домашняя жизнь для нее закончится, зато она получит возможность вновь видеться с молодой императрицей, к которой она наряду с безграничным восхищением ее умом испытывала и глубокую женскую жалость. Подруга страдала от глупости и деспотизма своего высокопоставленного мужа и часто рыдала на плече Дашковой, поверяя наперснице самые сокровенные свои чаяния. Курьезность ситуации заключалась еще и в том, что любовницей Петра III и, больше того, самым близким ему человеком была родная сестра Дашковой – Елизавета Воронцова. Однако даже это обстоятельство не помешало тому, что две Екатерины – «большая» и «маленькая» – были чрезвычайно близки друг другу.

В офицерском мундире, в лихо надвинутой треуголке, похожая на пятнадцатилетнего юношу – такой была Дашкова в самый незабываемый день ее жизни – 28 июня 1762 года. Свершилось то, о чем мечтали подруги, шептались, беспрестанно оглядываясь на двери, в зловещей тишине царских покоев. Теперь они на конях, Петр III отрешен от престола, а за ними – многотысячное войско, готовое в огонь и в воду.

В невероятной сумятице событий, опьяненная восторгом свершившегося, здравицами, возбуждением толпы, Дашкова не заметила, что венценосной подружке уже не очень приятно видеть рядом с собой умную женщину. Екатерина II слишком долго терпела, слишком мучительно шла к власти, чтобы с кем-либо разделить пришедшую славу. Царице казалась достаточной помощь братьев Орловых, а о «жалостливых» женских беседах с подругой ей хотелось поскорее забыть.