Поэт не учел одного (да, собственно, другого выбора у него и не было): то, что нужно было Саманидам, Газневидам было как в горле кость. «Шахнаме» воспевала древность Ирана, что не могло понравиться халифату и мусульманскому духовенству, в котором султан искал опору. К тому же Махмуд вел свое происхождение от турецкого раба Саманидов и по сочинению Фирдоуси не имел ни малейшего права на власть в Иране. Да и само содержание поэмы в корне противоречило деспотичной и захватнической политике султана. Никак не могло понравиться Махмуду сочувственное изображение народных восстаний, которые он сам жестоко подавлял. Да и вообще, «Шахнаме» возвеличивала все иранское героическое прошлое, резко противопоставляя ему все туранское (тюркское).

Разумеется, тюрок Махмуд отнёсся к поэме резко отрицательно и вместо обещанных автору золотых динаров (по одному за каждый бейт) прислал «жалкую подачку» – три мешка низкопробных серебряных дирхем. «Дар» султана доставили автору «Шахнаме» в час, когда он пребывал в бане. Обиженный Фирдоуси раздал подарки гонцам и банщику.

По другой версии, Махмуд Газневид вовсе отказался принять дар и оскорбил поэта. Фирдоуси в ответ написал острую сатиру на султана. Взбешенный Махмуд приказал бросить дерзкого поэта под ноги боевому слону. Фирдоуси успел сбежать, долго скитался по городам, пока не остановился в Багдаде.

Создав на чужбине свою вторую поэму «Юсуф и Зулейка», Фирдоуси получил за нее небольшое вознаграждение, на которое смог вернуться на родину в город Тус, где и умер в полной нищете между 1020 и 1030 гг.

Мусульманское духовенство запретило хоронить его, как еретика, на мусульманском кладбище. Великий поэт и мыслитель нашел вечный покой в своем саду.

Красивая легенда венчала это печальное событие. Мол, султан услышал стихи Фирдоуси, восхитился, раскаялся и направил поэту караван с богатой наградой. Когда караван входил в одни ворота города – в другие похоронная процессия выносила тело усопшего поэта. Власть всегда щедра к умершим. Дочь Фирдоуси на деньги султана построила рибат – дом для сирых и убогих.

За тысячу лет поэма «Шахнаме» и ее фрагменты издавались тысячи раз на многих языках народов мира на различных сортах писчей бумаги, на коже, гравировались на металле, вырезались на дереве, ткались на коврах.

Влияние «Шахнаме» на литературу дари-фарси (то есть созданную на персидских и таджикских языках) колоссально. Все дальнейшее развитие эпоса в ираноязычных странах так или иначе связано с этой поэмой. В народе ее излагали особые сказители.

В Европе изучение Фирдоуси началось в конце XVIII в. – появились первые критические издания персидского текста, ряд полных и сокращенных переводов на английском, французском, итальянском, русском и других языках.

Старейшие списки поэмы хранятся в Лондоне (рукопись второй половины XIII в.) и Санкт-Петербурге (1333).

На русском языке одна из частей поэмы впервые вышла в XIX в. в переводе В.А. Жуковского. Переводили Фирдоуси С.И. Соколов, М.Л. Лозинский, В.В. Державин, С.И. Липкин.

В 1934 г. иранское правительство отпраздновало тысячелетний юбилей Фирдоуси. Тогда же был открыт роскошный мавзолей поэта в Тусе, построенный по чертежам архитектора Бихзада в стиле домусульманского Ирана.

Мало кто из поэтов почти не занимался своими стихами, и мало кто достиг таких высот, как иранский поэт Омар Хайям, «палаточный мастер» Гияс ад-Дин Абу-л-Фатх Омар ибн Ибрахим Хайям Нишапури. Стихи рождались у него ночами – когда поэт наблюдал за звездами, во время его раздумий над проблемами бытия, во сне. Они прилетали к нему из ада и рая, побывав и там, и там. Из души излетали и «для души» писались.