Жертв в романе много, а из палачей главными героями являются четверо разбогатевших на воровстве государственной казны властителей, олицетворяющие четыре ветви государственной власти: герцог Бланжи – аристократическую и финансовую элиту; его брат Епископ – церковную власть; председатель Кюрваль – судебную; Дюрсе – высшую чиновную. Их поддерживает Король, поскольку они поддерживают его. Классический случай коррупции, одна мафиозная семья, спрут, повязанный кровью и развратом. Любое преступление, совершенное любым членом этой семьи, исчезает в «черной дыре» Договора. «Природа, по утверждению де Сада, договаривается с богатством и дарует ему все существующие формы разврата. Это и есть десадовский закон Договора между деньгами и алчущей наслаждений плотью, определяющий неизбежную гибель и опорочивание людьми любых попыток установления социальной справедливости» (В. Еремин). Пресыщение не останавливает четырех извергов, а толкает их к еще более изощренным формам насилия и разврата. Их жертвами становятся все, независимо от социального положения, пола, возраста, вероисповедания. Жертвы покорно позволяют истязать себя, в надежде отыграться потом на более слабых. Большую часть «бюджета» эти люди-нелюди тратят на поставщиков рабов и на стражников. Четыре проститутки, своими речами искусно лакирующие любую мерзость, олицетворяют интеллектуальную элиту в четырех сферах искусства: в художественной литературе, истории, изобразительном искусстве и музыке, а все вместе они актеры на сцене театра жизни.

Оставшиеся от оргий 10 % повествования герои наполняют философическими рассуждениями о Добре и зле и обо всем, что можно привязать к этим основополагающим категориям. Очень по – хоже на нравоучительное урчание кота над умученной им мышкой перед тем, как ее сожрать.

120 дней в заглавии романа – это время, которое властители истязали очередную партию рабов. Но делу время – потехе час. Умучив всех, палачи занялись службой, после которой должна начаться очередная оргия. Поскольку маркиз изначально отверг Бога (Он мешал ему быть свободным в своих рассуждениях), череда оргий планировалась им чуть ли не навечно, без всякого воздаяния за них. Однако Великая французская революция в одночасье смела не только властителей, но и разрушила всю архитектонику десадовского мира. Увы, ненадолго. Какпоказалаистория, этот мир неуничтожим и всякий раз возрождается из пепла его жертв.

В конце жизни маркиз раскаялся в своих заблуждениях и объяснял, что описание преступления у него не было самоцелью: «Я хочу, чтобы его ясно видели, чтобы его страшились, чтобы его ненавидели, и я не знаю другого пути достичь этой цели, как показать его во всей жути, которой оно характеризуется». Перед смертью де Сад написал завещание, в котором просил похоронить его в лесу, насыпать сверху желудей, чтобы дорога к его могиле была забыта, а само имя его стерлось из памяти людей.

В лавине восторгов и хулы, излитой на голову де Сада и его детища, стоит, пожалуй, выделить одно: «Книги маркиза де Сада убили столько детей, сколько не смогли бы убить и двадцать маршалов де Ретц, и они продолжают убивать» (Ж. Жанен. «Маркиз де Сад». 1834).

Имя де Сада стало нарицательным еще в наполеоновскую эпоху. Ш. Бодлер, Г. Флобер, Г. де Мопассан высоко ценили его литературный талант. В 1908 г. Г. Аполлинер подготовил книгу избранных отрывков из произведений писателя. Западная культура XX в., а за ней и российская последних десятилетий, «потребили» роман де Сада с не меньшей изощренностью, чем властители потребляли рабов.