Но толку от того, что Куаутемок поставил защитные чары, было мало. Колдовская мощь вампира была намного выше, чем у жреца, и мертвецкие чары стремительно подавляли огненный заслон Куаутемока, неуклонно приближаясь к жертве.

Брахман уже думал, что это конец, как вдруг вампира с треском поразил разряд молнии.

– Ты что творишь?! Уходим! – прокричал Кун, поднимая товарища на ноги.

Пленные язычники были освобождены и теперь спешно улепетывали в лес, пока до них особо не было дела ни эльфам, ни вампирам. Это хорошо, значит, надо делать ноги, покуда есть такая возможность. Куаутемок нашел нож, и причин здесь задерживаться больше не было.

Два жреца, коли уж так вышло, что, в отличие от своих сородичей, они были в самом сердце битвы, стали прорубать себе дорогу к спасению. Кун отбрасывал от себя эльфов каким-то поленом и посылал молнии в мертвецов, а Куаутемок жег нежить огнем и то и дело отвешивал мощные удары посохом тем, кому удавалось подойти слишком близко.

Друзья почти добрались до леса, когда им преградил путь очередной вампир. Мертвец на секунду застыл в неподвижности, угрожающе рыча, но, когда он заметил в руках Куаутемока нож, его глаза разгорелись алым пламенем, а сам мертвяк заревел как резаный, начав увеличиваться в размерах, как тот, который едва не одолел брахмана своими чарами.

– Зараза! Только не опять! – закричал Куаутемок, отчетливо помня силу предыдущего дакна-переростка, и пустил в перевоплощающегося вампира огненный шар.

Взрыв пламени отбросил кровососа в кусты, и в этот момент на поляну вновь выехал мертвый лансер. Черный всадник перенял эстафету у только что окончательно убитого немертвого, и теперь уже конник был на порядок больше остальных мертвецов. А с учетом того, что в размерах увеличился и его дохлый скакун, он и вовсе казался скалоподобным. И этот огромный конник сразу же пришпорил коня, устремившись через все поле боя к брахманам.

– В лес! Живо! – закричал Куаутемок и мигом прыгнул в дремучие заросли. В густых джунглях кавалерист не сможет быстро передвигаться, глядишь, еще и удастся убежать. Как же они ошибались!

Стоило брахманам прыгнуть в кусты, как густые заросли по взмаху руки мертвого лансера в мгновение ока иссохли и пожухли, пеплом осыпавшись на землю. Чары вампира убивали лес, и всякая растительность, в которой язычники пытались скрыться, сразу же умирала. Действие этой тлетворной магии опережало беглецов, и теперь они бежали по мертвому лесу среди одиноких деревьев, между которых было достаточно места для того, чтобы всадник мог проехать, не сбавляя скорости.

Друзья начали петлять между деревьями в надежде запутать черного всадника, но толку от этого было мало. Мертвый кавалерист, конечно, вынужден был то и дело сбавлять скорость, делая резкие виражи, но все равно неотступно следовал за брахманами. И с толку немертвого не сбивали даже толпы других язычников, спасающихся бегством. Дакн просто рубил и топтал попадающихся на его пути зоократов.

– Куаутемок! Спрячь нож! – проорал Кун, видя, что все старания удрать от вампира тщетны, его словно что-то притягивало в брахманах. А коли все мертвецы просто сходили с ума при виде клинка Куаутемока, решение само пришло в голову. Вдруг это поможет оторваться от всадника?

Жрецы нагнали группу улепетывающих язычников. «Врассыпную!» – сразу же приказал Куаутемок. Зоократам, слышавшим угрожающий топот копыт у себя за спиной, дважды повторять не пришлось, и они разбежались во все стороны. Куаутемок побежал направо, а Кун – налево. Как-нибудь они найдут друг друга, а сейчас главное – спастись.