– Рада знакомству. Подвинешься? – осведомилась Лика, ставя своё портфель на парту.

– Конечно, – улыбнулась Катя и подвинулась на соседний стул, ближе к окну.

Конечно, ей совершенно не хотелось сидеть с этой неопрятной девицей, но Катя не могла отказать Лике, не могла сказать первой же знакомой, что её общество неприятно. В старой школе Пролетаровой неоднократно говорили, что она не может себя правильно поставить в обществе, заставить других считаться с её мнение. Лика тем временем достала письменные принадлежности, блокнот, и начала постукивать карандашом по парте. Раздражающий звук. Мало того, что Катю угнетала внешность девушки, её начинал злить стук карандаша. «Наверное, маму так же раздражал утром мой будильник!» – грустно подумала Катя, испытывая острое чувство вины перед матерью.

– Прости, – медленно произнесла Катя, полностью развернувшись к Лике. – Прости, ты не могла бы не стучать?

– Что? – в ответ Лика подняла брови, округлив свои узкие зеленые глаза. – Ты что-то сказала?

– Да, – терпеливо повторила Катя, не зная, как долго сможет прощать этот звук Лике. – Прекрати, пожалуйста, стучать, мне крайне неприятен этот звук.

– Хорошо, – пожала плечами обладательница растрёпанной гривы и продолжила постукивать. Катя сидела в нерешительности несколько секунд, а затем накрыла руку Лики с карандашом своей, слегка прижав ладонь к парте.

– Вот так.

Лика вновь повернулась к собеседнице, недоуменно поглядывая то на их руки, то на новенькую.

– Ты что делаешь? – возмутилась девушка.

– Поддерживаю тишину, – пояснила Катя.

Лика передёрнула плечами и достала другой рукой из пенала новый карандаш, собираясь продолжить своё увлекательно занятие, а именно разъедать мозг Кати бесконечным шумом. Екатерина закрыла глаза и поглубже вдохнула, собираясь вылить на собеседницу ведро разного рода брани, но тут ей на голову приземлилась чья-то ладонь и начала гладить, портя идеальную прическу.

– Хватит! – вспылила Катя и стряхнула с головы эту тяжёлую мерзкую руку.

– Катька, ты чего буянишь? – вежливо поинтересовались сверху. Пролетарова устало подняла голову, готовясь к чему-то жуткому. Но на деле это оказался Серёга. Собственной персоной. Ещё и с довольной улыбкой Чеширского кота на пол лица. Девушка мельком осмотрела его. Вырос, зубы такие же белые, волосы чёрные, вроде даже без седины, а ведь клялся и божился, что у него будет самое мерзкое лето, потому они не встретятся. Вот и верь мужчинам после этого.  Голос же изменился до неузнаваемости. Теперь это был не звонкий мальчишечий тенорок, а настоящий мужской бас. Девушка неторопливо встала, с неудовольствием отмечая, что едва достаёт своему до плеча.

– И тебе привет. И я не буяню, просто эта Лика…

– Отвоевывает свою парту. Она – хорошая девушка, только немножечко собственница, да?

Лика перестала стучать по парте и убрала оба карандаша в пенал:

– А чего она чужие парты занимает?

– А ты не могла сразу сказать? – давя праведное возмущение где-то в глубине себя, произнесла Катя. Ох, если бы не Сергей, она научила бы эту блондинку разговаривать человеческим языком, а не использовать для беседы посторонние предметы. Как в детском саду!

– Нет, она не могла. С ней никто сидеть не имеет права. Лика ни с кем не дружит, никого к себе не подпускает, и вообще гордая феминистка. Так что, вылезай оттуда, и садись ко мне за третью, – Серёжа быстро сгреб Катины вещи в охапку и переложил на парту, за которой сидел он сам.

– Что, Серый, новая пассия? – зашептали ему сбоку.

– Нет, это так, дружба. Нужно помочь девочке в коллектив влиться, – отшутился парень.