Расследовавшая дело Санкт-Петербургская палата уголовного суда пришла к выводу, что факт оскорбления подчиненного со стороны начальника, «по непризнанию Краснопевкова и по небытности при том свидетелей», остается недоказанным. Поступок Гриневича, напротив, признавался им самим и удостоверялся показаниями очевидцев.

В результате молодого человека приговорили к лишению чина и отдаче в солдаты. Правительствующий Сенат, утверждая приговор, дополнительно ужесточил наказание, к нему добавили лишение дворянства.

Впрочем, сначала Гриневичу повезло. Пока шло разбирательство инцидента, в Московском Кремле состоялась коронация Николая I. В ознаменование события 22 августа 1826 года издан манифест «О милостях и облегчениях разным состояниям»: согласно первому пункту, всем состоящим под следствием и судом «по делам, не заключающим в себе смертоубийства, разбоя, грабежа и лихоимства» даровалось полное прощение.

Титулярный советник Гриневич подпадал под действие манифеста, и Сенат распорядился сообщить об этом Палате уголовного суда. Но затем маятник качнулся в другую сторону.

Обер-прокурор (глава Департамента Сената), уполномоченный переслать подписанное сенаторами определение об освобождении Гриневича, по каким-то причинам задержал его отправление. За это время Николай I «высочайше повелеть соизволил», чтобы объявленная амнистия не распространялась на гражданских чиновников, виновных в «ослушании и дерзости противу начальства». Поскольку Антон Гриневич на тот момент еще оставался под арестом, сенаторы посчитали, что прежний приговор остается в силе.

Последнее слово оставалось за государем. Николай Павлович рассмотрел записку о деле Гриневича летом 1827 года в Царском Селе. Взвесив все аргументы, он заявил, что Краснопевков тоже несет определенную долю ответственности за случившееся: «Начальник, имея право и обязанность взыскивать строго за упущения, не должен никогда выходить из пределов пристойности, честь подчиненного оскорбляющих».

Дело было приказано пересмотреть в Сенате с учетом «обстоятельств совершения преступления». На это ушел еще целый год, на протяжении которого титулярный советник Гриневич продолжал находиться под стражей.

Летом 1828 года сенаторы вынесли окончательное определение и… остались при прежнем мнении. Хотя при «внимательном исследовании» выяснилось, что грубое обращение с подчиненным со стороны Краснопевкова действительно имело место (что подтвердил даже герольдмейстер Антон Криденер), а в некоторых делах Герольдии обнаружились «значительные упущения», на которые указывал Гриневич.

Более того, отягчающим обстоятельством Сенат посчитал то, что Гриневич ударил Краснопевкова не «в пылу оскорбления», а значительно позже, когда начальник появился в канцелярии.

В итоге сенаторы не нашли возможным хоть как-то облегчить участь подсудимого. На этот раз Николай I согласился с их мнением. Дальнейшая судьба отданного в солдаты Антона Гриневича остается неизвестной. Что касается Василия Краснопевкова, то на его положении инцидент с оплеухой никак не отразился. Он сохранил пост товарища герольдмейстера, а в конце 1828 года «высочайше пожалован» дворянским гербом.

Необычное происшествие случилось в Санкт-Петербургском университете в один из декабрьских дней 1865 года. Был лекционный час, когда инспектор вдруг услышал шум, доносящийся из аудитории физико-математического факультета. Он поспешил туда и увидел, что группа студентов пытается сорвать лекцию. Заметив, как ему показалось, зачинщика беспорядков, инспектор приказал тому следовать за собой…