- Ну хватит тебе заниматься ерундой! Ну да, я знал. Ну а что мне было делать? Просто позволить спустить наш брак в унитаз? Это я должен был сделать? Благородно отойти в сторонку? А? - хватает меня за плечи и разворачивает к себе. - Ну что молчишь?! Говори! Вот он я перед тобой, слушаю!

- Прости, что врала. Нужно было сразу сказать.

- А, благодарю, Полиночка. Именно то, что я хотел услышать!

- Как ты узнал?

Он молчит несколько секунд и я вижу как у него в глазах чуть не слезы мелькают.

- Увидел. Я же тебя знаю. Ты стала по другому смотреть в зеркало, по другому краситься, по другому двигаться. Почувствовал… и проследил за тобой.

- Когда?

- Когда на рыбалку якобы ездил.

И я понимаю, что в ту ночь, когда я словно безумная отдавалась Андрею в его квартире, где-то там под окошком стоял и кусал губы мой Саша.

- Прости. Я не хотела, чтобы ты узнал так.

- А как бы ты хотела чтобы я узнал?

Мы молчим. Сглатываю вязкую горечь и сжимаю его руку на своем плече.

- Я не прошу прощения. Это… нельзя простить.

- Поля, я прощу. Прошу и забуду, обещаю. Это просто… Просто кочка на дороге, этот Громов, понимаешь? На нашей с тобой дороге он драная кочка и не больше. И я прощу. Я сам виноват, я осознаю. Я не уделял тебе внимание, я исправился, ведь правда? Я готов бороться за наш брак.

- С кем бороться, Саш?

Он осекается, горячая речь застывает на губах.

- Я пошла. Посадка… - Снимаю его руки с плеч. - Вернусь поговорим. Будет время обдумать.

- Я уже все обдумал. Полина, Поленька… - берет в ладони лицо и отчаянно целует в губы. - Я люблю тебя. И я хочу быть с тобой.

Молча смотрю в его голубые красивенные, любимые и родные глаза.

- Но я не уверена что хочу быть с тобой, Саша.

Произношу и понимаю что это конец. Конец. Потому что такие слова не забудешь и не простишь. И все что будет дальше всегда будет под огромным знаком вопроса.

- Значит, надо тебя убедить, - он улыбается, играют ямочки. И я привычно, натренированно, улыбаюсь в ответ.

- Пока, я пойду. Прости пожалуйста.

На прощание крепко обнимаю его, вдыхаю привычный родной запах. Сашка, мой любимый Громов Сашка. Классный, веселый, дурной, верный.

- Пока.

Он долго не выпускает мою руку и я вижу на его лице всю боль и всю любовь.

- Вернись ко мне. Я буду ждать. - тут он не врет и меня душат слезы.

Моя рука выскальзывает из его, я показываю посадочный и проходу контроль. Меня просвечивают сканером, не спрячешь и иголку. И в этот миг мне кажется что весь мир может видеть мое разорванное на две половины сердце.

За проверкой на сканере привычно распахивают двери магазины дьюти фри. Шоколад, парфюм, алкоголь и баснословно дорогие часы, сумки и солнечные очки. Безразлично не глядя прохожу мимо и иду искать свои двадцать вторые ворота. Ощущение что пройдя через эти ворота у меня начнется новый период в жизни. И это звучит здорово, но новый не всегда значит «лучший».

Ворота еще закрыты, мой рейс горит на экране синим неоном TF255 Milas–Bodrum 10:35. Когда-то переживала каждый раз как летала, сейчас уже сажусь как в маршрутку. Рядом с воротами уже устроились скучающие в ожидании пассажиры. Какая-то компания молодежи, явно летящая на отдых шумно горланит и смеется. Посадка еще не открыта, да я и не люблю толкаться, предпочитаю подольше посидеть тут, чем в самолете, так что ухожу подальше и нахожу свободное местечко за колонной где потише. Достаю книгу, которую взяла с собой.

В голове оглушающая тишина и пустота. Если произнести мысленно «я рассталась с мужем» слова эхом отскакивают и множатся в черепе гулким эхом. Мужем... мужем... мужем…

Вместо закладки у меня посадочный талон, внимательно рассматриваю его и запоминаю место. Лучше уж о нем думать, чем о Саше.