– Ты хочешь сказать, что я какая-то дворовая девка для него? – не унимала свою обиду Катя.

– Да нет же. Блин! Краль, Глеб мажор. И ты понимаешь, о чем я.

– Нет, не понимаю, – капризно перебивала Катя.

– Понимаешь ты все. Чего ты вообще решила к нему прицепиться? Где Костик твой?

– Ай, пошел он в жопу, Костик этот. Пишет какую-то муть нудную.

Кристина понимала, что у Кати просто появилось новое увлечение, от которого ее было бесполезно отговаривать. В такие минуты – минуты возбуждения – Крале просто нужно было выговориться, спустя немного времени пережить неудачу и взяться за новый объект. Кристина знала, что каждое увлечение Кати было настолько сильным, что она была готова на любую авантюру, на любой кураж, как будто боялась лишь одного – заскучать. Поэтому Кристина просто сдалась и сказала то, что должна была:

– Короче, Краль, мне нужно идти. Там Лешка законючил. Ты если решила с Глебом пообщаться, хоть выясни, что у него с личной жизнью, чтобы не попасть в неловкую ситуацию.

– Да, это я правда должна выяснить скорее. Давай, спокойной ночи! – Катя быстро отключилась и сразу же забыла тон, с которого Кристина начала разговор. Ей понравилось ее доброе наставление в конце и поэтому, заручившись очередной поддержкой лучшей подруги, она начала продумывать план, как разговорить Глеба.

Кристине было невдомек, что Краля когда-то могла бы позволить себе осудить ее выбор. Все годы дружбы с одноклассницей она была абсолютно уверена, что является неоспоримым авторитетом для Кати.

Наблюдая за эмоциональными всплесками подруги, подобными тем, что переживают героини женских сериалов, Кристина пыталась убедить себя, что в своей жизни сделала правильный выбор. У нее есть муж, ребенок и какая-никакая жилплощадь. Порой она, конечно, задумывалась о том, а как бы сложилась ее жизнь с Мишей. Или если бы она повстречала кого-то другого – не Пашку.

Эти мысли сами периодически лезли в голову. Особенно в те нередкие дни, когда Кристина встречала мужа с гулянки, когда болел ребенок, когда до зарплаты надо было каким-то чудом протянуть. Мама и тетка Паши совсем не помогали им. Да и на какую помощь можно было рассчитывать, если свекровь видела Лешку всего один-два раза, никогда не звонила первой, а тем более не приходила в гости. Паша сам изредка навещал ее и в основном в тех случаях, когда она звонила лично ему и просила помочь выполнить разную мужскую работу по дому.

Когда финансово было совсем тяжело, Кристина уговаривала мужа одолжить у мамы небольшую сумму, что Пашка честно и делал. Но в такие моменты на него накидывалась тетка, которая орала, не скупясь на оскорбления, и обвиняла племянника в дееспособности и отсутствии члена. Мать Пашки не противоречила сестре, даже больше – в момент ссоры она уходила в другую комнату и часто даже не успевала попрощаться с разъяренно вылетающим из квартиры сыном.

Тогда Кристина стыдливо набирала номер своей мамы и осторожно просила занять им маленькую сумму. Папу она старалась не посвящать в свои финансовые трудности. Он и так недолюбливал ее мужа, а в моменты, когда узнавал об огорчениях дочери, и вовсе мог резко высказаться насчет их семьи. Папа не считал Пашку мужчиной и перед свадьбой несколько раз конфликтовал с дочерью по поводу ее «наиглупейшего» выбора. Он пытался объяснить Кристине, что с мальчиком из неблагополучной семьи счастья не построить. Папа презирал Пашку за отсутствие образования, за шабашки вместо полноценной работы, за выпивку и за то, что увез дочь в «гадюшник». Поэтому Кристина в случае трудностей звонила маме и, узнав, что папы нет рядом, нерешительно просила помощи и всегда безвозмездно ее получала.