– МОЖНО УСТАНОВИТЬ ПРИЧИНУ СМЕРТИ БЕЗ ВСКРЫТИЯ?

Теоретически можно, но не нужно. Лучше перевскрыть, чем недовскрыть, потому что далеко не все, что кажется явным, явным является. Даже когда есть 150 свидетелей и они видели, как этот человек умер, при исследовании трупа иногда оказывается, что причина смерти совершенно в другом.

– ЕСТЬ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ ЮМОР?

Есть. Но он на то и профессиональный, чтобы его использовать в профессиональной среде. Но никакого черного юмора не существует, никаких грубых жаргонизмов или пошлости в нашей среде нет. Существуют какие-то слова, которые используются как сокращения от длинных слов, просто для краткости. Эксперты предпочитают со смертью не шутить. Я сам очень не люблю шутки на тему смерти и на тему своей специальности. Потому что, во-первых, они, как правило, все не смешные, а во-вторых, над этим вообще лучше не шутить.

– ЧТО ВАС МОЖЕТ РАЗВЕСЕЛИТЬ?

Ваши вопросы меня сейчас веселят. Много чего, я обычный человек. Все, что веселит обычных людей, то и меня. Ничего особенного.

– КАКОЕ У ВАС ХОББИ?

Фотография, книги, гитара. Семья. У меня ребенок маленький. Друзья. Никаких хобби, связанных с работой, у меня нет, потому что работа – это работа, а то, что вне работы – вне работы. Нужно разделять. Нельзя жить работой, нельзя работать по жизни. Вот и все.

– ЧЕМ ОТЛИЧАЕТСЯ ПАТОЛОГОАНАТОМ ОТ СУДМЕДЭКСПЕРТА?

Патологоанатом не исследует насильственную смерть, а исследует трупы тех людей, которые умерли в больнице от известных заболеваний. Или тех людей, которые умирают дома, но в преклонном возрасте – у них нет ни одного повреждения на теле, даже самого маленького, но было какое-то хроническое заболевание, с которым регулярно наблюдались у врача, имеются медицинские документы, заполненные незадолго до смерти. В таких случаях труп исследует патологоанатом. Все остальные случаи: скоропостижная смерть, внезапная смерть без явных обстоятельств, все насильственные смерти, практически все трупы детей, за исключением тех, которые долго тяжело болели, – это наша работа. То есть мы занимаемся и патологоанатомическими исследованиями. Внезапно люди умирают, как правило, от заболеваний. И мы просто вынуждены делать эту патологоанатомическую работу.

Патологоанатомы не делают нашу, даже если исследуют человека, который умер скоропостижно, и в процессе исследования находят признаки, которые характерны для насильственной смерти. Например, кровоизлияния, переломы или еще что-нибудь. Они, согласно закону, должны тут же остановить вскрытие и передать труп для судебно-медицинского исследования. Патологоанатомы не несут уголовной ответственности за свое заключение, а мы несем.

И патологоанатом подчиняется главному врачу больницы, а мы подчиняемся начальнику бюро, и то только в плане субординации, а в плане экспертизы каждый эксперт – независимое лицо. Мнение и заключение эксперта – это его личная ответственность, уголовная. Поэтому каждый эксперт сто раз подумает, прежде чем что-то написать.

Патологоанатомов мы очень уважаем, любим, дружим. И они к нам испытывают те же чувства. Мы с ними постоянно встречаемся, проводим совместные конференции, заседания общества патологоанатомов и нашего общества. Никакой конкуренции у нас нет. Просто две разные медицинские специальности.

– БОИТЕСЬ СМЕРТИ?

Конечно. Кто вам говорит, что не боится смерти, тот нагло врет. Боимся потому, что просто не знаем, что там. Если бы знали, то, наверное, страха и не было бы, но так как не знаем, то и опасение присутствует. Тем более что умереть тоже можно по-разному. Можно во сне, а можно умирать долго, мучительно, с метастазами, с болями и т. д. И как у него на роду написано, ни один человек не знает. Вот это, конечно, немного страшит. Просто люди стараются об этом не думать. Природа человека так устроена, что каждый день он об этом не думает. Даже мы, которые каждый день видят смерть, практически об этом не думаем, потому что это совершенно логический исход жизни любого живого существа, так же как и рождение – это начало жизни.