Поэту приписывается также латинский трактат «Вопрос о земле и воде» («Questio de aqua et terra»), который был прочитан в воскресенье 2 января 1320 года в церкви Святой Елены в Вероне. Трактат дошел до нашего времени только в одной рукописи, и принадлежность его Данте не может не вызвать серьезных возражений. Кроме того, рассуждения автора трактата противоречат космографии Данте в «Божественной комедии», как справедливо заметил известный итальянский историк философии Бруно Нарди.

О причинах, побудивших поэта покинуть двор Кан Гранде и переселиться в Равенну, можно лишь догадываться. Менее всего вероятно то, что Данте уехал из Вероны, поссорившись со своим меценатом. На склоне лет поэт искал тихую пристань, где он мог бы окончить свое великое творение. В Равенне, незадолго до смерти, Данте закончил третью часть «Божественной комедии». Существует предание, что последние песни «Рая» были утеряны, но тень Данте, явившись его сыну Якопо ночью, указала тайник в стене, где была спрятана рукопись.

В это время Джованни дель Вирджилио, профессор риторики и поэт из Болоньи, послал Данте в Равенну эклогу {33}, написанную латинским гекзаметром, с требованием писать на латыни, а не площадной речью:

Дель Вирджилио предлагал Данте воспеть на языке древних подвиги императора Генриха VII или Роберта Анжуйского, короля Неаполя, после чего Данте стал бы первым поэтом своего времени.

В ответе, также в форме эклоги, Данте не только подражает буколическому жанру древних, – стихи содержат политические высказывания о современности. Реализм сочетается в них с виртуозной стилизацией, за первым смыслом часто скрывается многосмыслие, что не было свойственно античным поэтам. В этом – своеобразие латинской поэзии предгуманизма, достигшей в эклогах Данте мастерства, которому могли бы позавидовать поэты эпохи Возрождения.

Летом 1321 года Данте как посол правителя Равенны отправился в Венецию для заключения мира с республикой Святого Марка. Возвращаясь назад дорогой между берегами Адрии и болотами По, Данте заболел, вероятно, малярией. Он умер в ночь с 13 на 14 сентября 1321 года.

Флоренция не приняла Данте и после смерти. Он так и не возвратился на родину, хотя мечтал, чтобы именно во Флоренции его увенчали поэтическими лаврами по античному обычаю:

Лавры возложил на его чело посмертно – 14 сентября 1321 года – синьор Равенны Гвидо Новелло (да Полента), произнеся речь, восхваляющую заслуги великого поэта. Он приказал положить тело Данте Алигьери в греческий мраморный саркофаг романо-византийской эпохи (каменная арка, о которой говорил Боккаччо). Чело поэта было увенчано лавровым венком, который он не получил при жизни. Саркофаг был прислонен к стене церкви Сан Пьер Маджоре, названной впоследствии церковью Святого Франциска. В 90-х годах XV века венецианский правитель Равенны Бернардо Бембо пригласил знаменитого архитектора Пьетро Ломбардо, который построил мавзолей над саркофагом Данте. Он стоит до сих пор.

«Не было в жизни моей ни одного дня, когда бы мне удалось подняться на верх колеса Фортуны; как только я начинаю взбираться на него, оно останавливается», – писал Сервантес в конце своей жизни. И все же он был вознагражден – хотя и через пять веков после собственной смерти.

7 мая 2002 года авторитетное жюри, созданное Нобелевским институтом в Осло и состоящее из крупнейших писателей современности 50 национальностей, постановило: «Дон Кихот» Мигеля де Сервантеса Сааведра – лучшее литературное произведение в истории человечества. Мигель де Сервантес Сааведра – величайший писатель всех времен и народов. А ведь жюри пришлось оценивать «Илиаду» и «Одиссею» Гомера, пьесы Шекспира, «Войну и мир» и «Анну Каренину» Льва Толстого, романы Достоевского и Габриэля Гарсиа Маркеса, произведения других писателей… И тем не менее – гений Сервантеса оказался вне конкуренции.