– Господа, мне только нужно немного времени, чтобы подготовиться, – предупредил Аладьин, – Я сейчас.

И он спустился по лестнице в прихожую.

Достал из кармана пальто монету и платок. Вытянул из платка несколько тонких невидимых нитей. Огляделся в поисках места поукромней, чтобы протянуть нить под рубашкой, а монету спрятать за манжетой.

По коридору справа, по характерным звукам и запахам, была кухня. Слева – комнаты. Аладьин пошёл налево, в надежде сыскать тихий уголок. Но вдруг из глубины комнат до его уха долетел короткий женский вскрик. Василий насторожился. Следом прозвучал окрик:

– Куда ты?!… Стой оглашенная! Эй!

Аладьин определил, из-за какой двери доносится голос, и направился туда. Рванул на себя дверь.

Это оказалась спальная комната. У распахнутого окна стояла Анна Яковлевна, облокотившись на подоконник и высунувшись наружу почти до пояса. Услышав, что кто-то вошёл, она выпрямилась:

– Ах, Оля, что за дикая у вас прислу…, – осеклась на полуслове и рассмеялась, – Ой, это Вы, Василий Кириллович?

– Что случилось? Я услышал, что Вы кричали.

– Вообразите себе, она выпрыгнула в окошко! – в удивлении пожимая плечами, сообщила Анна.

– Кто?

– Девчонка.

– Что за девчонка?

– Не знаю. Прислуга, должно быть, – Анна поёжилась от холодного ветра и закрыла окно на шпингалет, – Признаться, я и не сразу её заметила. Даже вскрикнула от испуга. А она тут же – шасть! И – в окно! Я кричу ей: «Стой!» Да куда там! Она – за угол, и след простыл.

Анна Яковлевна подняла с прикроватного столика альбом и заметила:

– Покрывало примято; небось, спала на хозяйской кровати? Надо пожаловаться Оленьке.

Она столкнулась взглядом с Василием и с трудом подавила невольную улыбку.

– Чему Вы смеётесь? – озадачился Аладьин.

– Стыдно сказать, но, когда я впервые услышала Вашу фамилию, я подумала, что Вас зовут Аладдин. Ну, это такой герой из восточной сказки; мне мама в детстве читала, – Анна коротко рассмеялась и тут же спохватилась, – Только не говорите никому, ладно?

Василий смотрел на неё, слушал, как она говорит, как смеётся… И душа его тихо пела.

– А я видел Вас нынче утром, – вдруг признался он.

– Где?

– Вы стояли на крыльце дома Ахметова возле моста.

– Ничего удивительного, – повела плечами она, – Шакир Ахметов – мой дядя. Я у него живу. Идёмте, нас, должно быть, заждались?

Неожиданно Аладьина точно током ударило:

– Анна Яковлевна, а какого возраста была девочка?

– Лет десяти-двенадцати.

У Василия защекотало в носу:

– А в руках у неё ничего не было?

Анна задумалась:

– Вроде, нет. Я как-то не заприметила. А что такое?

– Вот что, ступайте-ка в гостиную и приведите сюда Ольгу Александровну. Но ничего ей пока не рассказывайте.

– Хорошо. Вы такой смешной, – Анна удивлённо пожала плечами и ушла.

Она вернулись с Ольгой.

– Ольга Александровна, – вкрадчиво произнёс Аладьин, – Взгляните, пожалуйста, всё ли на месте в Вашей спальне? Ничего не пропало?

– А-а, я знаю эту игру! – весело погрозила им пальцем Оленька, – Вы с Анной тут что-то спрятали, и я теперь должна найти. Да?

– Не совсем, – разочаровал её Василий, – Скажите мне, Ольга Александровна, держите ли Вы в этой комнате ценные вещи; украшения или деньги?

– Да, – кивнула она.

– Будьте любезны, проверьте прямо сейчас, на месте ли они?

Ольга в недоумении посмотрела на Аладьина, затем на Анну. И полезла в комод. Достала квадратную шкатулку:

– Вот. Тут все мои драгоценности, которые мне дарили папенька и…, – она приподняла крышку и удивилась, – Но тут ничего нет!

Ольга продемонстрировала пустую шкатулку. Анна побледнела, прижав к груди альбом, и метнула испуганный взгляд на Аладьина.