В обширнойсоветской литературе, посвященной установлению советской власти, – научной, мемуарной, популярной, художественной – вероятно, невозможно найти никаких обоснований ее законности. Сама постановка такого вопроса советским авторам представлялась противоестественной: произошла революция – она закон. Даже П. Н. Милюков, известный дореволюционный политик, отвечая на вопрос «Кто вас выбрал?», резонно сказал: «Революция». Он в своих «Воспоминаниях» даже порассуждал на эту тему: «Я мог бы прочесть в ответ целую диссертацию. Нас не выбрала Дума. Нас не выбрал и Родзянко, по запоздавшему поручению императора. Не выбрал и Львов, по новому, готовившемуся в ставке царскому указу, о котором мы не могли быть осведомлены. Все эти источники преемственности власти мы сами сознательно отбросили. Оставался один ответ, самый ясный и убедительный. Я ответил: Нас выбрала русская революция! Эта простая ссылка на исторический процесс, приведший нас к власти, закрывала рот самым радикальным оппонентам. На нее потом и ссылались как на канонический источник нашей власти». Очень убедительное разъяснение. Только у большевиков говорить так оснований было несравнимо больше, чем у Милюкова.

Большевики, советские обществоведы рассматривали революцию, Гражданскую войну, вообще борьбу народной власти против внешних и внутренних врагов с позиций марксизма – с классовых позиций. С них борьба рабочего класса и крестьянства за свои права или защита обретенных прав представляются делом не просто справедливым, но и законным. Поэтому в советской литературе бесчисленное количество раз встречаются выражения «большевики свергли Временное правительство», «большевики взяли или захватили власть», но даже фраза «Временное правительство низложено», из написанного Лениным исторического обращения «К гражданам России!», с юридической точки зрения безукоризненно определившая характер происшедшего события, употреблялась редко. Да, юридическое обоснование законности советской власти, в Советском Союзе, похоже, никого не интересовало, разве только узких специалистов. И сейчас буржуазные пропагандисты и историки со «святым негодованием» убеждают российских граждан: отобрали проклятые большевики власть у демократически избранного Временного правительства! узурпировали! И это притом, что говорить о захвате власти не было ни у кого, включая советских авторов, ни каких оснований – ни с точки зрения фактической, ни с точки зрения юридической.

Большевики, а употребляя это слово я, конечно, имею в виду не личности, а партию – РСДРП(б), никогда не захватывали власть. В те несколько часов, прошедших между низложением Временного правительства и взятием на себя власти II съездом Советов, она находилась в руках Военно-революционного комитета Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Это фактическая сторона дела. А какова юридическая?

Для начала давайте посмотрим, откуда взялось Временное правительство? Из процитированного выше отрывка из «Воспоминаний» Милюкова совершенно определенно следует, что Временное правительство никто не избирал и не назначал. Так что все стенания о свержении законно избранного Временного правительства – это следствия или невежества, или сознательного намерения обмануть людей. Но ведь из ничего это правительство возникнуть все-таки не могло. Да, конечно. Но можно сказать, что оно возникло из… разговоров.

25 февраля 1917 года состоялось 25 заседание IV Государственной Думы. Одним из последних на нем выступил трудовик А. Ф. Керенский, предложивший принять резолюцию, которую сам он назвал формулой перехода к очередным делам: «…Государственная дума признает, что дальнейшее пребывание у власти настоящего Совета Министров совершенно нетерпимо». А далее принялся выкладывать дорогу в рай: Дума признает, что «интересы государства требуют создания правительства, подчиненного контролю всего народа. В-третьих, чтобы населению должны быть гарантированы: свобода слова, собраний, организаций и личности. В-четвертых, что продовольственное дело должно взять в свои руки само население, свободно соорганизовавшись в обывательские и фабрично-заводские комитеты, подчинив деятельность городских самоуправлений интересам трудящихся.»