В ту ночь я отвратительно спал. Несколько раз вскакивал среди ночи, а едва закрывал глаза, передо мной возникали огромный костер и ты, Рита, умирающая в пламени. А перед тобой – человек с мерзкой кровожадной ухмылкой на лице. Человек, от одного имени которого закипает ярость в моей груди, – Артур Велин!

Промаявшись до утра, я наконец выбрался из постели. Стоявший на тумбочке будильник показывал шесть утра. Взгляд мой упал на фотографию рядом с часами. Старое фото, десятилетней давности. На нем – я, тогда еще одиннадцатилетний пацан; ты, Рита, рыжая красавица; и отец Пейн, в то время еще просто Саша. Все счастливы, улыбаются. Какое было время!..

Я распахнул тумбочку и вынул папку, набитую копиями материалов из милицейского расследования, фотографиями, вырезками из старых газет. Нашел среди них одну. Это была статья из «Погорских ведомостей». Заголовок – «Убийство на раскопках».

«В минувшую субботу в пяти километрах от поселка Тахтыныр грибники случайно набрели на человеческие останки…» – рассказывалось в статье. Я заскользил взглядом по строчкам, которые знал едва ли не наизусть. «По словам сотрудников археологической группы, накануне вечером Маргарита покинула лагерь в компании руководителя раскопок Артура Велина. Он и является главным подозреваемым в совершенном преступлении. Как считают эксперты, судя по останкам, убийца привязал жертву к дереву, облил горючим веществом и поджег. Мотивы преступления пока не ясны. (…) Где сейчас находится Артур Велин, неизвестно: он объявлен в федеральный розыск». Здесь же был напечатан и портрет убийцы. Я долго вглядывался в это ненавистное лицо: на вид обычный такой щупленький интеллигентишка. Это ж каким нужно быть чудовищем, чтобы сотворить такое!

– Ничего. – Я убрал папку обратно в тумбочку. – Скоро тебя настигнет справедливая кара!

И, глянув на потолок, словно мог увидеть сквозь него Небеса, прошептал:

– Спасибо, Господи, что даешь мне этот шанс!

Правда, с карой пришлось повременить. Ведь наступил понедельник, а значит, нужно было идти на работу.

Я вошел в офис в восемь утра – гладко выбритый, причесанный и стриженный по моде, в белой рубашке и выглаженных черных брюках. Лишь маленький серебряный крестик на цепочке. Никто и не подумает, глядя на меня, что перед ним беспощадный истребитель ереси. Днем я простой служащий. Днем я – как все. Это чем-то сродни оборотничеству. С восходом солнца я примерная овца, послушно бредущая в общем стаде, после заката – свирепый пес, уничтожающий волков. Да только стадо понятия не имеет, благодаря кому к рассвету хищников стало меньше.

– Опять подрался вчера? – Катя, моя соседка по рабочему месту, кивает на мои руки.

– Сами напросились! – Я медленно сжимаю и разжимаю правый кулак с татуировкой «1034», демонстрируя разбитые костяшки.

Катя восторженно улыбается, смотрит на меня масляным взглядом, стреляет глазками. Для нее, когда один человек избивает другого, это проявление мужественности. Она принимает мою ответную улыбку за взаимную симпатию, не понимая, что ее стрельба – в молоко. Если б она только знала, что мой флирт – часть дневного маскарада. Ведь я пожертвовал тем, что большинство называет нормальной жизнью, ради веры. Став воином Света, я принял обет безбрачия.

Привычным до автоматизма движением включаю компьютер, пальцы машинально выбивают дробь на клавиатуре – логин, пароль. Ладонь ложится на мышку, и стрелка скользит по рабочему столу к файлу с клиентской базой. В ухо впивается телефонная трубка. Офисный автомат готов к работе…

Правда, в тот день я с трудом поддерживал дневной маскарад. Занимаясь этой глупой работой, мысленно возвращался к своей главной задаче. Почему я здесь? Ведь должен быть там! Как же мне хотелось вскочить с места, ударом ноги выключить ненавистный компьютер, сказать в лицо этой дуре Кате все, что я думаю о ее развратном поведении, и уйти, хлопнув дверью, послав в адское пекло офис вместе с его начальством. Но нельзя. Нужно быть терпеливым, смиренным, целеустремленным. Я должен и дальше вести эту игру в примерного гражданина, чтобы днем не вызывать подозрений у овечьего стада, а ночью вновь стать волкодавом.