Сына оправдали.

Вожак на всю жизнь остался инвалидом.

Отец не выжил. Скончался от многочисленных травм. Умер счастливым. Теперь знал, что может дать своим детям – жизнь, – единственно важное и стоящее из всего того, чем владеет человек.

Как часто нашим детям кажется, что мы, родители, слабы, нерешительны, настолько загружены бытом и своими взрослыми делами, настолько далеки от современного поколения, настолько не верят в нас, что предпочитают держат нас на расстоянии от своих действительно важных переживаний, которые не только меняют жизнь самих детей, но и в один миг могут перечеркнуть жизнь всей семьи.

Как началась эта история? Обычно. Как начинаются все истории, как будто бы влияющие на изменение уклада нашей привычной жизни. Для начала мы, наконец-то, принимаем факт наличия проблемы, затем произносим вслух её название и начинаем действовать. «Типа» начинаем предпринимать шаги по устранению «занозы в мягком месте». Действует, кто как. Кто напористо, агрессивно, грубо, тем самым только усугубляя всё и загоняя самого себя в угол, кто робко, нерешительно и с обязательным умозаключением в конце: «так и знал, что ничего хорошего из этого не получится». И те и другие потом доказывают всем окружающим, с той разницей, что первые надрывно, а вторые еле живые, что «хотел я исправить ситуацию, работал я над ней, делал всё возможное, но ничего в этой жизни от меня не зависит, и не будет у меня жизни другой». Потом этот принцип мышления и взгляд на жизнь становится будто бы новой очередной привычкой. И люди начинают плыть… вернее, продолжают… Первые, ругаясь со всем, что движется и, ненавидя это всё живое, обвиняя и завидуя ему, а вторые, двигаясь и живя тенью, боясь быть услышанными, замеченными, живыми.

Итак, она ехала в электричке с работы домой и глядела, как за окном мимо неё проносится жизнь. Там, в этих населённых пунктах, побольше или поменьше, в таких же домах, побольше или крохотных, за окнами горели огни и жили люди. Жили настоящей жизнью. У них были семьи, были отношения, были чувства, были эмоции. Они радовались и горевали, встречались за ужином, делились новостями прожитого дня, строили планы на день грядущий. Кто-то, возможно, замахивался дальше и строил долгосрочные планы на несколько лет. И у них это всё было и сбывалось. Только не у неё. Как она что-то задумывала, так сразу возникали препятствия, не позволяющие ей реализовывать свои планы. Люди, жизнь, похоже, только и того ждали, чтобы не дать ей воплотить в реальность свои мечты. Это всегда было так. Она заметила это ещё лет в 18-19. Постепенно привыкла ничего заранее и заблаговременно не планировать. Прожила день и ладно. Смотрела на слащавые картинки в интернете, где как раз к этому и призывают: «Каждый новый день – это маленькая жизнь», «Цени этот день, он мог и не наступить» и т.п., смотрела и не понимала, как это так, вот она живёт одним днём, а радость в чём, ценить что… Для неё каждый день – день сурка. Вот уже на протяжении 20-ти лет. Всё по одному маршруту, всё известно и предсказуемо, всё предрешено.

Напротив сидела женщина и всю дорогу внимательно рассматривала её. Она давно заметила это, но не была расположена к дурацким пустым разговорам о доме, работе, погоде, цветочках и т.д., о чём обычно разговаривают попутчики в транспорте, дабы скоротать время в пути. Она всегда уклонялась от таких бесед. Когда избегать их не удавалось, она горше и острее в сто крат чувствовала своё одиночество и бессмысленность своего пребывания на этой земле. Поэтому и предпочитала разглядывать жизнь через окно электрички или прислушиваться к чужим разговорам, удивляясь, как люди так умеют жизнь наладить или как они терпят такие свои жизни, проще тогда, как у неё…