– Солнечная энергия заполняет каждую клеточку моего тела… – шепчет Казанцев.

До чего же знакомая музыка… Как она торжественно звучит… И Алена вся в белом… Может это ее свадьба? Но почему же она в спортивном кимоно? И «Муха» тоже весь в белом, ему так положено, у него же папа шейх…

– Солнечная энергия заполняет каждый сосуд, капилляр, все мои внутренние органы… – музыка становится все громче и торжественнее. – Я силен, энергичен, я готов к работе…

– Работать, работать!..

Чей же это голос? Раздается как с неба, как глас Господа нашего. – Работать, работать! – это голос Валентина Петровича – тренера.

Черные перчатки бьются в лицо, как штормовые волны о берег. – Работать, работать! – гремит голос. Вслед за штормом приходит туман и застилает глаза. Что это соленое на губах? Морская вода?.. Кровь…

…Один очень большой, черный, сутулится при ходьбе… Внешне, боксер-тяжеловес…

– Работать, работать! – удар сбивает с ног. – Встать! Раз, два, три… Встать! – падает ваза. Скатерть сползает со стола, летят на пол посуда, еда, бутылки. Что это на белой скатерти? Кровь или вино? – Встать! Четыре, пять, шесть… – опять в комнатах полный разгром: мусор, осколки, перевернутая мебель…

– Господи! – думает Казанцев. – Опять беспорядок. Когда это кончится?

– Встать! – голос гудит, как колокол. Опять удар. Вспышка. Медленно возвращается сознание. Чья-то огромная сутулая спина, не спеша, смещается в сторону. На ее месте возникает размытое лицо с тонюсенькой ниточкой усов. Рот с яркими губами ощерился в улыбке, гнусной, гнилозубой усмешке. – Работать, работать! – требует голос.

– Ничего… – шепчет Казанцев. – Сейчас… я уйду… только соберусь…

– Семь, восемь… – продолжается счет.

– Ну вот, я уже ушел… – радуется Казанцев. – Спрятался… Тут не найдут… Расслабиться… Все неприятности, горести, заботы – далеко… Там, за толстой линзой телевизора… Это меня не касается… я забываю о них…

Где-то далеко, в разгромленной квартире суетятся в поисках его те двое: ищут добросовестно, заглядывая повсюду, звенят посудой, включают магнитофон, передвигают мебель…

Но вот один из них наконец догадывается где он. Рывком отворив дверь в ванну, преследователь вытягивает вперед руку с жутким, суживающимся на конце пистолетом.

– Вот он где! – радостно орет бандит и стреляет…

Казанцев вздрогнул и открыл глаза.

На пороге ванной, держа перед собой только что открытую бутылку шампанского, стоял высокий заросший бородой мужчина в кожаной куртке.

– Славочка, генацвале, а мы тебя везде ищем! – хохоча, начал он. – Весь город перерыли. Куда пропал, татарский князь? – А, это ты… – вздохнул Казанцев, окончательно приходя в себя. – Я сейчас…

– Давай, давай, дорогой, мы тебя все ждем… – Мужчина приоткрыл дверь. Оттуда донеслись звуки музыки, гул голосов, звон расставляемой посуды. – Мы прямо со съемки к тебе! Все голодные, как звери… Давай, давай быстрее, а то с голоду умрем! – он подмигнул и вышел, захлопнув за собой дверь. – Он здесь, – донесся его голос из коридора, – я его застукала ванне. Мариша, не беги, спину я ему уже вымыл…

Казанцев вновь тяжело вздохнул и, резким движением выскользнув из воды, встал на ноги. Открыв холодную воду на полную мощность, он переключил смеситель на душ и подставил лицо под ледяные струи.

Когда он появился на пороге гостиной, никто на него особого внимания не обратил. Все были увлечены своими делами и только бородатый, оторвался от книжки, которую он лениво пролистывал, и молча указал ему на полный бокал.

Казанцев так же молча сел напротив, но пить не стал. Всего в комнате было человек шесть. Судя по звукам, доносившимся из кухни, там тоже было полно народу.