Геннадий Прашкевич читать книги (страница 3)
«Раньше я не работал с пенсерами.
Помогал, да. Но пенсерам многие помогают.
Все мы из океана. Все мы родственники – по предкам. Все одной крови, что там ни говори. В штампах (и в штаммах) есть свой смысл. Все мы – сородичи и современники, но время течет, время уходит, ты стареешь, преступая, наконец, некую границу. Тебе девяносто. Тебе, наконец, сто. Почему нет? Тебе сто пять. Цифры скачут как сумасшедшие. Шумные цивилизационные центры утомляют…»
История промышленного шпиона Эла Миллера, профессиональные таланты которого долгое время позволяли ему выходить невредимым из самых сложных положений. История человека неординарного, но вовлеченного в борьбу, в которой нет понятия добра, в которой есть только понятие – выгода. История поисков тайн современных алхимиков, попытка понять саму суть промышленного шпионажа.
В свое время повести цикла много ругали, ведь большинство из них было написано и опубликовано еще в СССР, а там подобные темы не приветствовались. Несмотря на критику, на цензурные затруднения, «Записки промышленного шпиона» всегда оставались популярными, их переиздавали, их переводили на другие языки.
Заключительная повесть цикла «Пирамида Хэссопа» написана специально для данного издания. Геннадий Прашкевич выполнил, наконец, обещание, данное им читателям на одном из современных конвентов по фантастике: вот эта повесть, и она публикуется впервые.
Север занимает значительное место в творчестве Геннадия Прашкевича. Широко известен его исторический роман «Секретный дьяк», но, конечно, не мог писатель весь собранный им материал вместить в одну, пусть и объемную книгу. Роман «Носорукий» (история поисков живого мамонта на Индигирке по указу царя Алексея Михайловича), повесть «Ставшие ветром» (загадочное, не во всем еще объясненное исследователями «сидение» Семёна Дежнёва на реке Погыче, он первым обогнул на своем деревянном коче самый восточный мыс Азии), наконец, волшебные «Сендушные сказки» – всё это прекрасная картина давней Сибири, ее полярных сияний, ее сказочной дымки. И ключ ко всему в последних строках «Сендушных сказок»: «Летел гусь над тундрой. Увидел – человек у озера сидит. Сел рядом на берегу, долго на человека смотрел, ничего в нем не понял и полетел дальше».
Книга о великом английском писателе, открывшем совершенно новые пути в мировой литературе. Его фантастические романы («Война миров», «Машина времени», «Человек-невидимка», «Остров доктора Моро», «Когда спящий проснется» и другие), романы реалистические («Бэлпингтон Блэпский», «Кстати о Долорес», «Тоно-Бэнге», «Мистер Блетсуорси на острове Рэмполь», «Анна-Вероника», «Необходима осторожность»), автобиографические и публицистические эссе («Мораль и цивилизация», «Предвиденья», «Война, что положит конец войнам», «Россия во мгле», «Опыт автобиографии», «Наука и мировой разум») показали долгий и сложный процесс вырождения викторианского человека, превращение Человека разумного в новый жалкий, ничего не значащий вид. Личные разочарования отдельного человека обычно ничего особенного не значат для всего общества в целом, но разочарования таких личностей, как Уэллс, несомненно, меняют настроения общества. Об этом и рассуждает известный писатель в эссе, посвященном жизни и творчеству Герберта Джорджа Уэллса.
В романе «Тайный брат» действуют алхимики и рыцари, колдуньи и короли, еретики и верные псы святого Доминика. Четвертый крестовый поход, как известно, начинался с острова Лидо (Венеция), но вместо высадки в Египте венецианцы уговорили рыцарей высадиться под стенами Константинополя. В итоге Константинополь пал. На фоне исторических событий развивается трагическая история некоего монашка Моньо, выросшего в древнем замке Процинта и считающего свою хозяйку колдуньей. Высшей мечтой Моньо является будущее спасение души прекрасной владелицы замка. В повести «Черные альпинисты или Путешествие Михаила Тропинина на Курильские острова» рассказано о многих сложных перипетиях советской литературной жизни 70-х годов прошлого века. В повести задействованы реальные люди и описаны реальные события.
Приключенческая фантастика, герои которой встречаются не только с загадочными доисторическими тварями, пережившими целые эпохи, но и с людьми, нравы которых не уступают нравам доисторических тварей. Повесть «Великий Краббен» вызвала в свое время величайшее неудовольствие советской цензуры, и весь тридцатитысячный тираж этой книги был уничтожен. Это, впрочем, нисколько не повлияло на характер весьма энергичного богодула Серпа Ивановича Сказкина, продолжившего свои веселые похождения и в «Территории греха», и в «Малом из яйца», и в «Последнем капустнике». Встречаются герои Геннадия Прашкевича и с иной, возможно, межзвездной жизнью («Соавтор», «Игрушки детства», «Перстень на три желания»), а рассказ «Я видел снежного человека» примечателен еще и тем, что написан он был автором еще в школе, где-то в самом конце 50‑х годов прошлого века. Но читается до сих пор.
Время тревожит, время пугает, влечёт. По-разному к текущему времени относятся люди. Повстанцы, пытающиеся свергнуть профашистское правительство, стараются ускорить его течение, а женщина из будущего, отделенная от любимого человека целыми веками, пытается сквозь эти пласты пробиться («Только человек!»); проклинают замедлившееся и убивающее время жители Территорий, у которых есть еще жалкий шанс попасть в число избранных («Золотой миллиард»); имеют дело с бессмертием исследователи морской планеты Несс («Анграв-VI»); наконец находят возможность найти друг друга, казалось бы, навсегда потерявшиеся во времени герои повести «Божественная комедия». Времени великому и вечному посвящены все четыре повести этого тома.
Эта книга посвящена русским ученым.
Разумеется, их жизнеописания здесь несколько упрощены.
Это, собственно, не биографии ученых, это всего лишь наброски, фрагменты, но думается, что даже такие наброски дают возможность судить о силе русской науки, о ее колоссальных достижениях, о ее постоянном развитии.
Конечно, выбор имен может вызвать некоторые вопросы, но всегда подобный выбор достаточно субъективен. Большинство ученых, о которых идет речь, давно удостоено отдельных книг, практически все они вошли в справочники и энциклопедии. Особенность данной книги состоит прежде всего в том, что читателю не надо обращаться к различным изданиям: на ее страницах он найдет краткие данные о судьбе и главных работах русских химиков, физиков, математиков, астрономов, биологов, геологов, палеонтологов, физиологов, медиков, ботаников, этнографов, географов
В новую книгу серии «Самые знаменитые» вошли жизнеописания самых выдающихся поэтов России, начиная от Ломоносова и Державина и заканчивая Рубцовым и Бродским. Автор книги – писатель и поэт Г. Прашкевич размышляет о тайнах поэтического творчества, судьбах великих поэтов России.
«Пакет подсунули под дверь, пока я спал.
Пакет лежал на полу, плоский и серый, очень скучный на вид. Он не был подписан и не просился в руки, впрочем, я и не торопился его подбирать. Сжав ладонями мокрые от пота виски, я сидел на краю дивана, пытаясь утишить, унять задыхающееся, останавливающееся сердце.
Зато я вырвался из сна…»
«Таких, как я, можно встретить в любом недорогом баре Солсбери, Стокгольма, Парижа, Брюсселя, Лондона. Среди нас есть французы, славяне, бельгийцы, немцы. За нами прошлое и большой опыт обращения с любыми видами оружия. О нас говорят: у них нет будущего. Это не так. Пока газеты и телевидение кричат о политических страстях и военных переворотах, терзающих ту или иную страну, пока существуют колониальные и полуколониальные зоны, пока в мире действуют силы, направленные друг против друга, мы всегда нужны тем, в чьих интересах совершаются эти перевороты, тем, кто пытается силой утвердить свое превосходство. Новоиспеченные диктаторы и специальные военные комитеты без колебаний снабжают нас оружием, и мы летим в очередной Чад, в очередную Уганду…»
Книга также выходила под названием «Оборотень».
Фантастика – удивительный литературный жанр. Описывая события, в настоящее время невозможные, она умудряется, тем не менее, непонятным образом соответствовать своим содержанием запросам «текущего момента». Поэтому размышления автора о том, как могла бы выглядеть антология советской фантастики, есть размышления и о советской истории вообще. Что же было самым важным в этой истории в то или иное десятилетие? И вот тут-то возникают вопросы… Сам Геннадий Прашкевич – не последний человек, как в советской, так и в современной фантастике. Он лауреат (иногда неоднократный) всех возможных премий, существующих в мире российского «фэндома», а со многими персонажами своей книги знаком (с некоторыми, к сожалению, был знаком) лично.
«Надломленная, пожелтевшая ветка вяза, широко раскинувшего крону над скучной почти трехметровой бетонной стеной… Едва заметная царапина на той же стене, наглухо отгородившей виллу от внешнего мира…
Не слишком много, но для опытного глаза – достаточно.
Дня три назад неизвестный, торопясь, спрыгнул с вяза прямо на гребень стены, весьма своеобразно украшенный битым стеклом, и это стекло ничуть его не испугало. Сползая со стены, неизвестный оставил на бетоне царапину. Оказавшись на земле, среди розовых кустов, он немного помедлил (неясный отпечаток каблука), а затем скользнул в старую, поросшую травой канаву. Одно ее ответвление уводило в дубовую, рощицу, другое вело прямо к дому. Впрочем, открытую веранду, на которой любил отдыхать хозяин виллы, увидеть отсюда было невозможно – ее закрывали хозяйственные пристройки, зато со стены можно было любоваться всеми тремя окнами кабинета-библиотеки…»
